Сибирские огни, 1973, №5

вместе. Где она? Все еще в Швейцарии или опять перебралась в Бер­ лин?.. Разбросала их судьба по свету! Нет, не судьба, а — борьба. Только борьба с самодержавием. С тревогой вспоминали тех, с кем подружил сначала Питер, а по­ том — сибирская ссылка. Удалось ли Кржижановским перебраться на Волгу? Целы ли они?.. Если переехали, подали бы голос. Ведь обещали твердо. Похоже, за­ метают следы перед таким важным переездом. А Лепешинские отчего замолчали? Ни писем, ни корреспонденций. Это так непохоже на них. Пришлось в предновогоднем номере «Искры» напечатать строку для Лаптя: «2а 36. Ваше молчание очень тревожит нас.» Ответа от Лепешинских пока еще нет. Но к ним должна наведать­ ся Димка — расшевелит. Ни перед какой опасностью не остановится. Если надо, медведя из берлоги поднимет. Псковские неподвйги узнают оо ее рейсах — устыдятся. И, надо думать, с прежним огоньком при­ мутся за дело. Не могут не приняться. И от ^выборгского токаря Оскара Энгберга уже несколько месяцев нет вестей. А начинал неплохо. Химией для писем овладел. Собирался съездить за «Искрои» даже в Стокгольм. Помнится, о заграничном пас­ порте написал: стоит пять марок. А последним письмом дал знать: «Следят жандармы». И все. Ни одной весточки. Жив ли?.. До боли жаль терять таких кремневых людей. Бедняга Курнатовский все еще в Тифлисской тюрьме. Кажется, не миновать ему новой ссылки. Только бы не в Туруханку, не в самое гиблое место. С его-то здоровьем... Сидорыч1 все еще молчит, понятно, из-за болезни. А Старков?.. Нет, не ожидали они таких потерь. Теперь главная надежда на но­ вых искровцев. Их уже много, молодых, энергичных, преданных. Вот за молодых-то теперь бы и в самый раз...—напомнила Ели­ завета Васильевна.—Даже я позволю себе еще немножечко... Да, да,—Спохватился Владимир Ильич, взял бутылку.—Мы ув­ леклись воспоминаниями,—Быстро разлил вино,—За молодых! За Ма­ нату, Митю и всех вообще! Крепких и надежных! Между тем Анна Ильинична вернулась в Берлин, где у нее была надежная квартира; сестре написала в Самару: «С Новым годом, дорогая моя Марусечка! С Новым, хорошим и счастливым! Желаю тебе, чтобы в нем сбылось, во-первых, твое самое сильное желание, потом — второе по силе; потом — третье... И чтобы весь он был веселым и радостным, усеянным листочками клевера в че­ тыре лепестка, которые, говорят, приносят счастье. Мои прошлогодние васильки были такими неудачными!.. Итак, всего лучшего моя дорогу- шечка! Какая-то ты стала теперь? Изменилась, верно, с тех пор как я не видела тебя. Жду с нетерпением вашей карточки... Смотри же весе­ лись на праздниках, Марусек мой хороший! Катайся на коньках мас­ кируйся! Еще раз всего лучшего, дорогая. Твоя А.». Анна Ильинична, занятая переводами для русских издательств следила за немецкой беллетристикой, но в последние месяцы ничего яркого и оригинального отыскать не могла. Все попадалась под пуки какая-то бестолковщина. Идейных же рассказов вовсе не было 1 А. С. Ш а п о в а л о в .