Сибирские огни, 1973, №5

Отец Окуловых был приписан к Екатеринбургу, и Алексею по в инской повинности надлежало явиться туда на призыв. Мать с труден наскребла ему денег на дорогу, сказала: — Не обессудь... Там уж, сынок, как-нибудь... — Не тревожься, мама,—сказал Алексей.— Если не забреют, пой ду в редакцию газеты. Что-нибудь заработаю. И махну в Москву. — А тебе, Глафира, придется еще подождать. Завтра поеду на Чи бижек. Что намоется — твое. И Глаше пришлось, скрепя сердце, остаться в Шошино до глубоко! осени. Г л а в а о д и н н а д ц а т а я 1 Побелели Альпийские предгорья, дни шли на ущерб, и Ульяновы все реже и реже выходили на загородные прогулки. Послеобеденные часы Владимир Ильич отдавал своей брошюре. Она разрасталась в кни гу. Надежда Константиновна была занята письмами —доктор Леман приносил их целыми пачками. С каждой неделей у «Искры» появлялись в России все новые и новые агенты. Они развозили газету по промыш ленным районам, создавали уже не кружки —партийные комитеты. Огорчало и тревожило лишь то, что из старых друзей, коротавших вместе ссылку, по-прежнему подает голос только Лепешинский. Даже Глеб молчит. И Зинаида Павловна не пишет. А ведь всегда была дея тельной, непоседливой. Где они? Если в Тайге, могли бы там двинуть «Искру» по всей Великой Сибирской магистрали. И Степан Радченко будто притаился в Питере. Вероятно, по своей обычной сверхосторожности. Решили напомнить ему о себе. «Как поживаете?—спросила Надежда Константиновна в очередном письме.—Видали ли последние новинки? На днях выйдет 6-й номер «Искры», печатается 2-й номер «Зари». Наши дела двигаются понемно гу...—Упрекнула за то, что не ответил на последнее письмо, и попросила писать чаще. А в конце —о Кржижановских: —Была ли у Вас Булка? Чего это они ни словечка? Что с ними? Дайте их адреса, если знаете». Попросили младшую Окулову связать их с Сусликом, как звали I леба Максимилиановича, но и от нее ответа не дождались: не знали, что Глаша сама на время укрылась в родных местах. Теперь уже приходили корреспонденции из всех промышленных городов, даже из далекой Сибири, и Владимир Ильич мечтал о превра щении «Искры» в двухнедельник. Только при этом она будет в подлин ном смысле газетой. Но во многих городах России подпольщики были одержимы кустарничеством: затевали выпуск своих газет. А газеты их, как и следовало ожидать, оказывались недолговечными: чаще всего пос ле второго или третьего номера зубатовские ищейки выслеживали под польные типографии. — Какая узость! Вопиющее местничество! —возмущался Владимир Ильич.—Питерец забывает о Москве, москвич —о Питере, киевля нин—о всех, кроме своих земляков. Вместо общерусского дела и обще российской социал-демократии пытаются развивать какую-то пошехон­ скую социал-демократию. Забывают, что в местном органе всегда будет страдать общеполитический отдел.