Сибирские огни, 1973, №5

бородка курчавая. А глаза... Как взглянула в них, так и позабыла, что собиралась упрекать. — Я знала, что не подведете... — Нам, вероятно, пора? —Теодорович взглянул на большие стен­ ные часы, а по залу уже шел глашатай и звонил в колокольчик.—Это — вашему. Первый звонок. Пойдемте. — Я одна... А вам бы лучше... — Провожу до вагона. Не могу иначе... «Настойчивый,—отметила Глаша.—И не боится, что из-за меня мо­ гут приметить шпики». Теодорович в одну руку взял чемоданчик, в другую коробку с «тор­ том», и они вышли на перрон. Глаша посматривала на него, улыбалась, говорила без умолку. И он тоже не умолкал. Кто ни взглянет, всякий по­ думает: влюбленная парочка! Пусть так думают! Глаза у Ивана светло-серые, ясные, теплые. Сколько ни встречалась Глаша с ним, он всегда был веселый. Наверно, со всеми такой. Ну и хорошо. А если не со всеми? Только с ней?.. Подошли к вагону. — Спасибо! —сказала Глаша.—Теперь уж я сама... Но Иван не отдал ни коробки, ни чемоданчика. Пропустил ее вперед себя в вагон. Полка у Глаши была нижняя. На второй нижней сидела старушка с девочкой. Вероятно, бабушка с внучкой. На верхнюю полку толкнул корзину старик в войлочной шляпе. Теодорович успокоился,—соседи хо­ рошие. Поцеловал Глаше руку, и вдруг, перейдя на «ты», сказал: — Пиши чаще. Не забывай. Это, конечно, сказано для отвода глаз. Для соседей. Пусть подума­ ют: проводил свою близкую. Может быть, невесту. Писать ему?.. А куда?.. Если бы и захотела... Вагон дрогнул, и колеса чуть слышно стукнули на стыках рельсов. Девочка, уткнувшись в окно, позвала: — Тетенька!.. Вам машут. Все еще не ушел?! Какой неосторожный! Вспомнились его слова: «Не могу иначе». Что-то знакомое. Будто рлышала уже или читала где-то. Глаша встала, глянула в окно. Иван шел, убыстряя шаг, рядом с ва­ гоном, улыбался и махал рукой. И она помахала ему. Поезд набирал скорость. Иван бежал рядом с окном... Чудак! Ведь 1 еррон-то скоро оборвется. А он не глядит под ноги. Не упал бы... Паровоз тряхнул черной гривой дыма и закрыл Теодоровича. А когда дым рассеялся, за окном уже виднелись только рельсы со- :еднего пути, убегавшие в даль. Глаша, вздохнув, опустилась на свою юлку. Старушка не замедлила поинтересоваться: — Кем же он приходится тебе, доченька, молодой-то человек? Му- «енек законный, али ишшо женишок? — Брат... двоюродный. — A-а... Какие ноне брательники повелись! От жениха не отличишь. \ ты далеко ли едешь-то? — До Рязани,—Глаша подняла коробку; зная, что в ней, кроме :Искры», запрятаны листовки, только что снятые с типографского стан- ;а, понюхала и притворно смежила ресницы.—Сладко пахнет! У меня юдруга завтра именинница —вот и везу подарок. А сама опять вспомнила слова Ивана: «Не могу иначе». з*