Сибирские огни, 1973, №5

— «Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы». Покачивая в такт рукой, продолжал читать вслух: — «В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уве­ ренность в победе слышат тучи в этом крике». И с каждой секундой голос его наливался силой, в сердце бушева­ ло пламя: — «Буря! Скоро грянет буря!» Дочитав до конца, с развернутым журналом в руках устремился в комнату Елизаветы Васильевны: Вы только посмотрите, что он написал!.. Елизавета Васильевна! Надюша! Слушайте: «Пусть сильнее грянет буря!..» — вот концовка песни. Елизавета Васильевна счастливо улыбалась, довольная тем, что до­ ставила зятю такую радость. А Надя спросила: — Какая там песня, Володенька? Песня Горького о Буревестнике! Исключительной взрывчатой силы! Я не знаю в русской литературе ничего равного этой страничке. Слушайте. И Владимир Ильич громким голосом, рвавшимся из глубины души и горячим от волнения, прочел «Песню» с нарастающей силой. Под ко­ нец рубанул воздух кулаком, будто ставил дополнительный восклица­ тельный знак. А когда умолк, Надя, протягивая руку за журналом, воск­ ликнула: —- Великолепно! Ты прав, Володя, не было ничего похожего! Ай, да I орький! Ай, да молодец! — Отдав журнал жене, Влади­ мир Ильич от редчайшего удовольствия потер руки.— Такое мог толь­ ко он! И никто другой! «Смелый Буревестник» —это же он сам. Пред­ вещает революционную бурю! Зовет к ней. И таким он навсегда войдет в историю России. Надя про себя читала «Песню», а Елизавета Васильевна, вздохнув сказала: ’ Но, Володенька, его ведь за такую смелость могут посадить^ Турнуть в ссылку?.. Бедный Горький!.. Хоть бы успел перебраться ку­ да-нибудь сюда... А у него, говорят, детки малые... Н-да, задумчиво проронил Владимир.—Башибузуки все могут. В Питере сказывали, многих писателей угнали в ссылку. Но Горького в Нижнем удалось добрым людям вырвать из тюрь­ мы. И социал-демократы, если потребуется, всегда ему помогут. Свой человек! Пролетарский глашатай! Надя, прочитав два раза, возвратила журнал: — Это будут читать со сцены. И на маевках. По всей Руси. — Больше того —этот зов прогремит на весь мир! Какое счастье, что у нас есть такие писатели! —продолжал восхищаться Владимир и вдруг рассмеялся,—И еще нам повезло: такие простофили сидят в царской цензуре! Не разобрались. «Дозволили». Не поняли, что тут,— тряхнул журналом,— каждая строчка «Песни» равна динамитному заряду. Хо­ рошо! Пойду читать продолжение повести «Трое». По не прошло и четверти часа, как Надя, заглянув в его комнату позвала: — Володенька, пойдем к столу. Мама заварила байховый чай. С клюквой попьешь.