Сибирские огни, 1973, №5

неповторима жизнь,— огромная и громкая, •как море!» — восклицает он. Жизнелюбивый, открытый нрав поэта про­ являлся во всем,— в пристальном внимании к обычаям чужих народов, к причудливому переплетению старины и новизны в их оби­ ходе, в дружеском участии, которое испы­ тывает он, переступая порог, встречая хо­ зяина юрты и яранги. И густота красок — •от этого жизнелюбия. Пришел к концу нежданный, поздний пир. Застыл в котле жемчужный нежный жир. И нас к отдохновенью приглашал Наемник звезд и сумрака — шакал (Он за лачугой медленно бродил Вкруг диких роз и брошенных могил). Когда читаешь стихи Сергея Маркова, то -не можешь не поразиться его поэтической наблюдательности: в горах Алтая его конь, •«пеня колени, бредет по волнистой алой за­ ре»; семиреченский тигр — «бока — полоса­ тый огонь» — «во сне грызет золоченый ка­ мыш и нюхает след врага». Без труда он ви­ дит въявь древнюю улицу в Ташкенте и смерть того случайного прохожего, кото­ рый нарушил жестокие законы Востока. Сухой старик, что на орла похож, Мне в горло сунет треугольный нож, И бренные останки повлекут На улицу Арабов, в сонный пруд. (Зачем не знал я раньше? Там всегда Качается зеленая вода). Убийцы трупу прохрипят: «Лежи!» — И вымоют ослепшие ножи. (1931) В этой густой красочности, в пряности ■стихов Сергея Маркова воскрешается об­ лик «дремотной Азии». Однако в его поэ­ зии, как в едином целом, заложена мысль о неизбежной победе новых порядков и но­ вых законов, утвержденных революцией по всей «великой стране». Поэт — человек ново­ го мироощущения, новых взглядов на мир: Я ставил в ряд прекраснейших поэм Каналы оросительных систем. Я спал в пустыне, знал ее народ. Несли меня и конь, и самолет. Я разделял почетные труды С искателями нефти и руды... «Пою единство страсти и труда»,— говорит Марков в том же стихотворении «Глиня­ ный рай». В 1932 году водопады Тянь-Шаня для Сергея Маркова стремительно сменились бурунами Ледовитого океана, городами и -селами русского Поморья. О причинах столь резкого «перепада» в биография есть упоми­ нание в стихах, написанных сорок лет спус­ тя: «Я был изгнанником тогда в стране ве­ ликих льдов...» Конечно, нелегко было пе­ ренести это новое жизненное испытание поэту, которого, казалось бы, закалили юно­ шеские невзгоды и странствия по Казах­ стану и Средней Азии. Но он вынес это,— в том же, тридцать втором, году написал стихотворение «Современник». Я с жизнью кочевою сросся. Не знал ни крова, ни огня, Когда ружье системы Росса В ущельях берегло меня. И далека от сердца жалость Выла и в тот туманный день, Когда на траверзе качалась, Как призрак, древняя Мезень... Древняя деревянная Мезень стала для Мар­ кова обиталищем и приютом; он ни в чем не винил «великую страну», он обращался к ней с просьбой; Сочти сейчас мои скитанья, Мои заботы и труды И награди высоким званьем Искателя живой воды. При всей условности образа искателя «живой воды» поэт имел право так сказать о себе, ибо он верил в жизнь, которая и здесь, в Мезени, была «велика и необжи­ та», и здесь, в Мезени, влекла к неизведан­ ному, непережитому. Однако в первые дни й недели Маркову казалось, что Поморье не сможет дать ему таких радужных кра­ сок, такой густой поэтической палитры, ка­ кую давал Восток. Там — «дым костров, до­ роги, караваны», там—-его друг, погранич­ ная овчарка, которая «в бархатный сапог контрабандиста запустит свой вершковый клык», там — тревоги и опасности: «рябой басмач там целился в меня из длинного и узкого ружья». А здесь: «разжигает свои самовары белобрюхая наша Мезень»; «Скучно... Воет канинская лайка, а моя до­ родная хозяйка ворожит весь день на ко­ роля»... Впрочем, ощущение бесцветности помор­ ского быта оказалось в Маркове скоропре­ ходящим. По натуре он был человеком, склонным к порыву, поиску, к романтиче­ скому преувеличению: «Жизнь свою попро­ буй сделать чудом не на месяц, а на много лет»,— писал он в 1928 году. Внимание его должны были привлечь, и, действительно, вскоре привлекли, явления — незаурядные, обычаи — красочные, харак­ теры — яркие. Лучшему знакомству с Беломорьем, с Двинской и Заволоцкой землей способст­ вовала и новая работа Сергея Маркова в архангельской газете «Правда Севера», Ему как корреспонденту этой газеты дове­ лось побывать всюду — в ненецких стойби­ щах, в старинных рыбачьих поселениях на