Сибирские огни, 1973, №5

пион «американские горы», то после 65-го она круто и неудержимо взмывает вверх, преодолев уже в 1968 году отметку с цифрой 200. Двести с лишним процентов к 62-му году! Тяжинский район дает самое дешевое молоко, дешевле, чем в среднем по обла­ сти, самый дешевый привес молодняка и свиней. Десять лет назад по всем показате­ лям тяжинцы «боролись» за последнее место... Сафронов впрямую связывает этот взлет со специализацией и концентрацией жи­ вотноводства. Меня поразил такой пример из его научных выкладок. Если на ферме только 100 коров и если такую ферму полностью механизировать, то себестоимость мо­ лока будет на 15—20 процентов выше, чем при ручном труде. Всю выгоду от механи­ зации съедят огромные амортизационные отчисления. Это тот самый случай, говорит Сафронов, когда «индивидуальное повышение производительности труда не привело к высокой общественной производительности». — Только крупное, только специализированное! — повторяет он и, словно опаса­ ясь, что еще пе убедил, поворачивает излюбленную тему новой гранью. Когда на одной ферме держат и коров, и молодняк, говорит он, то заведующий все же больше заботится об удоях, чем о привесах. Почему? Да потому, что молоко взве шивают два раза в сутки и сразу виден результат работы доярок и скотников. В лю­ бой день могут спросить, как у него на ферме с удоем. А молодняк взвешивают одни раз в месяц... Корма и все затраты окупятся только тогда, когда его сдадут на мясо. Частенько и заботы о нем тоже откладывают на «потом». Передержат бычков, стравят гору лишних кормов, а в конце-то концов и мясо дорогое получается, и молока меньше. На отдельной ферме молодняку и внимание будет отдельное. Свою мысль Сафронов по обыкновению завершает четкой формулировкой: — Более узкая специализация дает возможность на базе комплексной механиза ции перейти на промышленное производство продуктов животноводства. Поморцев кивает: да, колхоз уже вступил в этот новый этап развития. Идет комп лексная механизация животноводства! До этого долго топтались на месте. В сорок восьмом году установили на фермах автопоилки, в пятидесятом ввели мехдойку, по том наступило затишье. Отдельные звенья в механизации были, а цепочки не получа лось. И никогда не получилось бы, если бы не провели специализацию. — Вот теперь с нас можно спрашивать рост производительности труда! — пово рачивается он к Сафронову. И культуру производства! — добавляет тот.— Видите, мы расхаживаем по ферме в блестящих ботинках,—Он приостановился,— Смотрите, запачкались только подошвы, А раньше без резиновых сапог боялись порог переступить. Раньше доярки работали в шубах, а теперь в одних халатах... Это закономерность: когда человек все время занят одним делом, он старается свой труд облагородить. За ужином задаю полушутливый вопрос, на который понятливые хозяйственники нередко отвечают длинным перечнем упреков по адресу плановых и снабжающих орга нов. Упреков, в общем-то, справедливых. — Что нужно для полного счастья председателя? Алексей Павлович поднимает глаза за стеклами очков и, качнув головой, с улыб кой говорит: — А я и сейчас счастлив! Сафронов, словно ждал именно такого ответа, сейчас же подхватывает: — Ведь в чем счастье? — Он проводит по скатерти ручкой ножа воображаемую линию. В том оно, что ты назначил себе цель и идешь к ней.— Поставив палец верти­ кально, обозначил точку, до которой надо идти. Поморцев быстро протягивает руку, ставит свой палец немного ближе. — И не доходя вот столько... назначаешь себе новую цель... — Иначе — остановка! — восклицает Григорий Васильевич. Видно, у них не первый разговор на эту тему.