Сибирские огни, 1973, №4

Ладно? Володя, кивнула брату,—надеюсь, найдет время проводить тебя. Уж там-то мы с тобой наговоримся. Г л а в а в о с ь м а я 1 ■— Слепов, на выход! На допрос. Господи!.. Да когда же это кончится? —Феофил Алексеевич, невысокий, курносый, с проплешиной на круглой, как арбуз голове, истово перекрестился.—Спаси и помилуй... В коридоре спросил надзирателя: — Скажи, почтенный, опять к самому Зубатову? Ради бога... Не могу знать... Давненько сидишь. Может, к жандармам уже твое дело пошло. От них спуску не жди. — Да говорил же я: невиноватый. Видит бог, никакой вины за мной нет. — Виноват, не виноват —про то начальство знат. Зубатов на- скрозь видит... Да что я с тобой?..—сам себя упрекнул надзиратель и прикрикнул: —Разговоры!.. Не положено. Слепова привели в «предбанник» —в комнату Евстратия Медни­ кова, ближайшего подручного начальника Московской охранки. Тот доложил «самому»; посторонившись, пропустил арестанта, мотнул го­ ловой: «Что-то долгонько с ним Сергей Васильевич?.. Почитай, целый месяц...». У Зубатова было правило: не передавать дел в жандармское уп­ равление для формального дознания до тех пор, пока не просеет всех через свое сито и сам не «побеседует» с облюбованными арестантами. А «беседы» его порой затягивались на несколько часов. И нередко он, проводив «собеседника», хлопал Евстратия по плечу: «Ну, Котик, де­ ло сделано! Запиши себе адресок, дай ему конспиративку». Но чаще всего выскакивал из кабинета раскаленный до красноты, сыпал ма­ терные слова: «Попался орешек! Топором не расколешь!.. В департа­ менте не знают, каково нам... Так растак... Да подковы и те голыми руками гнуть легче...» Евстратий останавливал начальника: — Не гневите бога, Сергей Васильевич... Улов-то немалый... А в департаменте, сами знаете, называют нас «академией сыска». На всю матушку-Россию!.. — Заслуженно, Евстратушка! —Зубатов на секунду прикладывал платок к разгоряченному лбу и, успокаиваясь, возвращался в каби­ нет. А Евстратий Павлович спешил распорядиться, чтобы начальнику поскорее принесли стакан крепкого чая. Пятый раз Слепов перешагнул порог Зубатовского кабинета, в ду­ ше перекрестился: «Дай-то бог, чтобы все по-хорошему...» Когда первый раз его ввели сюда, Зубатов глянул сурово: — Кто такой? — Слесарь, ваше... ваше степенство. — Фамилию спрашиваю.—У Сергея Васильевича новые ботинки невыносимо жали ноги, и он с утра был так раздражен, что сдержать­ ся не мог.—Имя, отчество? Подпольная кличка?.. Что там мямлишь? Язык проглотил, что ли?