Сибирские огни, 1973, №4

Ольга, никого не слушая, уже перелистывала брошюру Надежды Константиновны. Пантелеймон остановил ее. — Надо сначала уложить... Они убрали все в тайник под полом, оставив себе по экземпляру брошюры и газеты. — «Рабочая партия и крестьянство», —прочитала Ольга заглавие статьи.— Это —наш Старик. Он! По первым строчкам чувствуется. Еще в Шушенском собирался писать. Помнишь? А Суслика1 не видно. — Не в каждый же номер его... И, наверно, не успел... — Прошлый раз он хлестко написал об инженерах-ворюгах на строительстве Сибирской дороги. Не побоялся. — Чего же ему бояться? Корреспонденция без подписи. — Ну, все-таки... Мне и сейчас,—Ольга сжала тоненькие пальцы в кулаки,— хочется кричать на весь мир: разворовали народные миллио­ ны! Прогнивший строй! Ольга ушла с газетой в комнатку, где спала дочка, засветила там лампу. Слышался тихий шелест бумаги и слегка приглушенные слова: — Очень сильный номер! С партийной боевитостью!.. И о побоище у Казанского собора успели дать! Со всеми подробностями... Что там было — ужас! Вскоре она опять появилась в большой комнате, восторженно по­ трясая развернутой газетой: — Пантелеймоша, а ты видел — тебя напечатали?! Вот: из Пскова. Как я рада, даже слов не подберу!.. Не напрасно мы сидим здесь!.. — И, кажется, полностью! Лепешинский писал о мытарствах студентов, отданных в солдаты. Некоторых из них пригнали в Псков и включили по два человека в ро­ ту. Он сам видел — военные бурбоны тыкали им кулаками в нос: «Мы из вас выбьем штатский дух!» Когда провинившегося солдата вели сквозь строй, на одного студента офицер прикрикнул: «Бей — не жалей! А то с самого штаны сорву. Бей, так твою растак!» Другого, совсем юно­ го, даже не достигшего призывного возраста, посадили под арест за то, что не мог долго держать винтовку в слабенькой руке. — Да, все напечатали.—Пантелеймон удовлетворенно провел ру­ кой по газетному листу. — А в конце тебе ответ: «2а 36. Все получаем. Спасибо. Пишите». Я бы за такой ответ сплясала!—Ольга притопнула пяткой, хлопнула в ладоши и, поворошив мужу и без того кудлатые вихры, ушла дочиты­ вать газету. Пантелеймон уткнулся в передовую «Бурный месяц» —о крупных демонстрациях в Петербурге, Москве, Харькове, Киеве и Белостоке. Брат, сидя по другую сторону стола, читал ту статью, которую, как он только что слышал, написал какой-то Старик. Видать, голова! Знает жизнь. Вот пишет, что крестьянин доведен до нищеты, живет в избе вме­ сте со скотиной, одевается в рубище, кормится лебедой. Верно. У иного ребятишки с голоду пухнут. Все верно. Ограбили мужиков деревенские богатеи да помещики. А царь —самый главный помещик. Не зря Пан­ телеймон против царя идет. Ольга, видать, много помогает ему. Она —то­ же смелая. Время от времени он поднимал глаза от газеты и расспрашивал Пантелеймона о рабочей партии или принимался рассказывать о родной Суслик — Глеб Максимилианович Кржижановский.