Сибирские огни, 1973, №4

чемодан к окну и, почувствовав, что на носу выступили капельки пота, достала пудреницу. Ей хотелось крикнуть: — Пронесло, Пантелеймоша!.. Пронесло, мой миленький!.. Да, пронесло, Но в другой раз... Ничего, и в другой раз она тоже не откажется. Теперь у нее, как-никак, уже есть опыт. На псковском вокзале Ольгу Борисовну встретил деверь с детскими санками, уложил чемодан, и они покатили домой. Пантелеймон Николаевич уже вернулся из поездки: увидев в окно жену, выбежал на крыльцо: — Наконец-то, приехала! А я уж думал передачу в Петербург вез­ ти, в узилище. — Камера еще не приготовлена! —рассмеялась Ольга.— Проветри­ вают!.. А я вам подарков навезла! Из раскрытого чемодана посыпались крендели. — Это — всем! — Поправила пенсне, извлекла со дна куклу.— А те­ бе, доченька, вот!.. Глазки у нее голубые, как у твоего папки. Коса — в лентах, волосы шелковые. Погладь. И беги в свою комнатку. А мы тут... — Мы все оставим до вечера,— сказал Пантелеймон.—И крендели попробуем за чаем. И все посмотрим... 4 На ночь закрыли ставни на железные засовы. Но в филенках были вырезаны сердечки,— можно подсмотреть с улицы. Пришлось занаве­ сить окна одеялами. Пантелеймон, вооружившись острым ножом и щипцами, умело рас­ потрошил стенки чемодана и достал прокладку из газет, напечатанных на тонкой бумаге, похожей на папиросную. — Третий номер?! — протянула руку Ольга.— Не зря я съездила.— По-девчоночьи подпрыгнула с пачкой газет в руках.— Есть что почитать! — Это не все,—Лепешинский уже извлекал фальшивое дно.— Туг уложены брошюрки. «Женщина-работница»! — Да?! Так это же Наденька писала в Шушенском! Помнишь? Да­ вала читать. Вот неожиданный подарок! Ольга помогла мужу извлечь начинку чемодана до последнего лист­ ка. Они все сложили стопочками на столе. Остатки изрезанного чемодана кинули в русскую печь, где уже пылали березовые дрова. — Ишь ты, как люди ухитряются! Как все аккуратненько! —дивил­ ся брат Пантелеймона,—Тут сам бог-саваоф и тот не дознается! — Бог-то твой, конечно, не догадается. А жандармы — они, знаешь, аспиды ядовитые!... — Батюшке родному сказать —до смерти перепугается! Побежит в церковь молебен служить: за вразумление заблуждающихся! За ере­ тичество анафеме предаст! — Ты не вздумай проболтаться.— Пантелеймон погрозил паль­ цем,— Хотя и родной отец, а... Никому я из рабов божиих не верю. Та­ ких обличителей властей предержащих, как протопоп Аввакум, ныне не видно. Под золотыми ризами — трухлявые души. Молятся богу —слу­ жат злому мамоне. — Я белены не объелся. Умею держать язык за зубами. 6 Сибирские огни № 4.