Сибирские огни, 1973, №4

На том свете попирует, богатством блеснет. А мы, нынешние?.. Эх, да что говорить. — Махнул рукой. — Может, уже скоро... Как это у марк­ систов сказано? «Экспроприаторов экспроприируют». Так? Мария Федоровна молча шевельнула головой. — Возможно, еще при моей жизни. — Глаза Морозова беспокойно забегали. — Вон во всех университетских городах бунтуют студенты. Фабрики, как пороховые бочки. И нет умного человека у руля государ­ ства. Слушаю ваших друзей... И все-таки будущее для меня — туман. Я уже собирался было, как Ермак, завоевывать Сибирь. Через своих людей разведывал места. Прикидывал: в Ново-Николаевске можно бы поставить большую фабрику. Хлопок далеко возить? Я бы — на льне. Там земля родит отменный лен. Я бы развернулся, подмял бы под се­ бя мелкоту. И людям дал бы работу, пока... Пока фабрику не экспро­ приируют. Вон Горький называет меня «социальным парадоксом». — Горький... А он... А его нет в Москве? Не приехал?.. Кажется, собирался... — Не видно, не слышно... Он бы к вам наведался. — Обещал пьесу. — Обещал, так напишет. Я в Горького верю. И меня наш театр удерживает в Москве. За границу уеду — тоскую. Не хватает воздуха. Дышу, как рыба на берегу. И в Сибирь не могу из-за нашего Художе­ ственного. Он ведь и мне — родное детище. Чем могу—помогаю. Люб­ лю вас всех. И за то ценю, что обходитесь без «высочайшего покрови­ тельства», высоко держите голову. А мои родственники готовы объя­ вить меня сумасшедшим: «Савва транжирит капиталы!» Заболею — опеку мне на шею повесят, как двухпудовую гирю... — Подвинул по­ лис поближе.— Берите. Поймите меня, ради бога. — Хорошо.-— Мария Федоровна выпрямилась в кресле. — Если мне доведется использовать... — Доведется... У меня, — Морозов прижал руку к груди,—милая Мария Федоровна... весь род недужный. И мне не миновать/— Пощу­ пал макушку, покрутил рукой перед глазами. — Чувствую... У Марии Федоровны подступил комок к горлу: — Только я не себе... Боже упаси... Отдам до копеечки... Вы знае­ те, кому и на какое дело. На наше святое, народное! Морозов низко опустил голову, прошептал: — Я этого уже не увижу.— Резко поднявшись, метнул лихорадоч­ ный взгляд в ее глаза. —Прошу лишь об одном: не забудьте моих сти­ пендиатов, одержимых искусством. Вдова им не даст ни гроша. Одели­ те их. Всех до единого. Пусть доучиваются. Поклонившись, вышел из гостиной такими же бесшумными шага­ ми. Мария Федоровна не могла произнести ни слова. Постояла, при­ жав к груди конверт с полисом, и медленно пошла к себе. Села на мягкий пуф, обтянутый бархатом; провела пальцами по глазам. Перед ней на туалетном столике стояла фотография. Горький! В черной суконной косоворотке. Обнял угол спинки стула. Длинные волосы откинуты со лба. Усы прикрывают уголки рта. Смотрит на нее. — Не приехал, — укорила шепотом. — А мне так нужен твой со­ вет. Твой! Извинишь, что я с тобой на «ты»? Не могу иначе. Скажи: правильно ли я поступила?.. Ты бы тоже не отказался взять? Для пар­ тийного дела?