Сибирские огни, 1973, №4

Мария Федоровна вернула книгу, сказала громко: — Отнесите к Юре в комнату. — Многозначительно прищурила глаза. — Переждите или... На всякий случай, до свиданья. Дядя Миша знал: можно проскользнуть в пустой домашний каби­ нет Андрея Алексеевича, оттуда есть выход в его служебную половину дома. Там — парадная дверь на другую улицу. Едва он успел скрыться, как Захар внес на серебряном блюдечке визитную карточку и поспешил добавить: — Их превосходительство!.. Дмитрий Федорович!.. Не прикажете ли позвать Андрея Алексеевича? — Не надо беспокоить тайного советника, — донесся знакомый голос обер-полицмейстера Трепова, и между бархатных портьер блес­ нули генеральские эполеты.—Я только засвидетельствовать мое поч­ тение. — Ах, извините, Дмитрий Федорович! — Андреева поплотнее за­ пахнула платок, наброшенный на плечи.— Я по-домашнему... Сейчас оденусь. — Мне положено извиняться за такой ранний визит. Не мог про­ ехать мимо. Счел своим долгом. Когда Мария Федоровна снова вышла в гостиную, Трепов щелкнул каблуками, поцеловал протянутую руку: — Очень рад, что застал вас, прелестная, дома. У вас перед отъез­ дом хлопоты и хлопоты. Я, как вы знаете, большой поклонник вашего дарования, искренне желаю вам в стольном граде самого блестящего успеха. Верю в него. Не преминул бы приехать и насладиться чародей­ ством вашего артистического таланта. — Что вы, что вы, Дмитрий Федорович!.. Даже заставили покрас­ неть. — Вы заслужили, прелестнейшая! Любимица публики! И я, как говорится, рад бы в рай... Но все дела, дела... — Трепов снова щелкнул каблуками и на прощание еще раз поцеловал руку.—Счастливых дней! Оставшись одна, Мария Федоровна опустилась в кресло, шумно выдохнула: — Подкинул черт гостя!.. Хорошо, хоть ненадолго. Спохватилась, вспомнила о Дяде Мише: удалось ли ему ускольз­ нуть никем незамеченным? Хотела было пройти в комнату сына, но в передней снова всполошился звонок, и Захар встретил гостя поклона­ ми: — Пожалуйте, почтеннейший. Сию минуту доложу. — Не беспокойтесь. Я моложе вас, — остановил старика мягкий, как шелест бархата, голос, и шевельнулась портьера в дверях. — Ма­ рия Федоровна, можно к вам? Не помешаю? — Савва Тимофеевич! Всегда вам рада! Входите, входите. — У вас, как в двунадесятый праздник, визитер за визитером. А ведь еще только сочельник. Вам — хлопоты, заботы, тревоги. И я тре­ вожусь за вас. Поверьте, ночь не спал. Морозов отказался сесть. Невысокий, одутловатый, скуластый, как татарин, он взволнованно ходил по гостиной. Мелкие, как бы вкрадчи­ вые, шаги его глохли в мягком ковре. — Вы удивлены. А как же мне, голубушка, не волноваться? У ме­ ня, я вам скажу, нет ни родных, ни близких. Говорите, жена?! — У Мо­ розова под редкими подстриженными усами посинели губы. — Она ждет не дождется, когда станет вдовой. От вас-то мне таиться нечего— свои люди, и театр —мой дом. В Петербурге для вас —крещенье. А з *