Сибирские огни, 1973, №4

вались. Как отнесутся высшие чиновничьи круги и что скажут театраль­ ные снобы — дело десятое: не для них они создали театр — для наро­ да. Потому и добавили к названию — Общедоступный. А как примут их зрители на невских берегах? Что напишет либеральная пресса? И Ма­ рия Федоровна волновалась не меньше других: не забыть бы что-ни­ будь необходимое. Волновало и то, что она надолго покидает дом. Дети остаются без материнского присмотра. Хотя и не маленькие уже. Юре — двенад­ цать, Кате — седьмой годок. А все же тревожно за них. К счастью, се­ годня приехала сестра, обещала писать каждый день; ненароком доба­ вила горчинки: «Отец-то, как бы там ни было, в доме». Отец!.. К сожа­ лению, отец... Лучше бы сестра не напоминала о нем... Воспоминания о былом, если их не отогнать вовремя, Обожгут сердце, как крапива руки... ...Машенька Юрковская, старшая дочь актрисы Александринки и главного режиссера того же театра, с детских лет мечтала о сцене. Ед­ ва дождавшись окончания гимназии, поступила в драматическую шко­ лу. Была согрета светом рампы Казанского театра и обласкана внима­ нием зрителей. Но на двадцатом году жизни, к несчастью, выпорхнула замуж за бородатого чиновника, который через два года уже «разме­ нял» пятый десяток. Они уехали в очаровательный Тифлис. Но, кроме города, южного солнца да гор, теперь и вспомнить нечего. Единствен­ ным утешением было увлечение мужа тем же театром: иногда они оба выступали на любительской сцене. Только иногда. А ей хотелось каж­ дый день дышать воздухом театра, жить его волнениями, мечтами о все новых и новых ролях. Там их зрители знали под фамилией Андрее­ вых. Теперь она, слава богу, одна Андреева. В Москве ей многие зави­ дуют. К ее горести, завидуют не столько актрисе, сколько жене тайно­ го советника. Как же — генеральша! Вхожа во дворец генерал-губер­ натора великого князя Сергея Александровича! Сама великая княгиня Елизавета Федоровна, сестра царицы, пишет ее портрет. Тоже нашлась художница! Но ведь не откажешься позировать. И для дела полезно— никто не йодозревает в «неблагонадежности». Противнее всего, когда в высшем свете называют ее: «мадам Же­ лябужская». Провалились бы они все в тартарары! Сегодня утром, когда пила кофе у себя в комнате, муж вошел, раз­ глаживая бороду на обе стороны: — Я решил... — Не утруждайте себя, — прервала его. — Вы же еще не знаете, что я хочу сказать. — Знаю. Вам лестно поехать в одном поезде с труппой Художест­ венного театра! — С вами... Вас проводить... — Оставьте меня. Мне надо уложить все в дорогу. Собраться с мыслями. Умоляю: оставьте. И никогда не оказывайте мне без при­ сутствия посторонних никаких знаков внимания. — Но я же... Я искренне... — Вы, Андрей Алексеевич...— Встала, выпрямилась перед ним.— Вы очень порядочный человек. Во всем. Кроме ваших отношений с дру­ гими женщинами. И вы былого не вернете. Я вам сказала пять лет на­ зад: буду жить под одной крышей только ради детей. Скрепя сердце, буду играть роль хозяйки дома. Зачем вы понуждаете меня всякий раз повторять это? Кажется, я пока что исправно играю свою роль... 3 Сибирские огни № 4.