Сибирские огни, 1973, №4

Рау, принявший случившееся близко к сердцу, поспешил к ним с оттиском последней страницы: — Мне думается, легче всего сократить вот здесь, а в самом конце полосы поставить поправку. — Видимо, это единственный выход,—согласился Владимир Ильич, подавляя огорчение.—Но ведь неизбежна остановка машины. И газета сегодня не выйдет. А завтра сочельник, послезавтра рождество... — Обещаю завтра,—заверил Рау взволнованного редактора. — Я надеюсь.— Ульянов пожал руку типографа выше запястья, а про себя сказал: «Вперед наука. Ни строчки без последней корректуры!» Блюменфельд расслабленно присел на угол стола для верстки полос и утер платком лицо: «Теперь, чего доброго, и со вторым номером не разрешит...» — Я вынужден отложить свой отъезд,— сказал Владимир Ильич типографу и наборщику,— пока не прочту с машины последних полос. Но вы, пожалуйста, без излишней спешки. К вечеру? Это приемлемо. Предпраздничный ночной поезд был переполнен,— немцы спешили к родным с рождественскими подарками. Ульянова притиснули к стенке вагона. Он, чувствуя себя неуверенно в баварском диалекте, ни с кем не вступал в разговоры. Смотрел на оконное стекло, косо заштрихованное дождем. Из Мюнхена он сразу же напишет в Цюрих, обрадует Аксельрода: «Сегодня газета должна быть готова» Пожелает ему поскорее отделать­ ся от инфлуэнцы. Подпись поставит: «Ваш РеДоГЬ. Павел Борисович знает все его псевдонимы. На ближней кирхе глухо и отрывисто звонил чужой колокол. Будто не литой, а кованый. Даже с трещинкой. И в этом праздничном благо­ весте не было ничего похожего на разливистый колокольный гул, знако­ мый с детства. Владимир Ильич открыл глаза. Сквозь запотевшее окно в комнату пробивался унылый рассвет. А в Уфе сейчас уже день. Может, сияют снега под лучами солныш­ ка. В углу нарядная елка, и в комнате приятно пахнет хвоей. Надя помо­ гает матери накрывать к обеду праздничный стол... Здесь все чужое. Даже окно узкое — в угоду готике. Стол под се­ рым сукном, похожим на солдатское. Темно-коричневые стулья с высо­ кими резными спинками, как в суде. Над узенькой кроватью картинка — угрюмый замок на вершине горы. В углу водопроводный кран, под ним раковина не больше пригорш­ ней. А умывальника нет. Только тазик на табуретке да кувшин. Но сли- вать-то воду некому. Приходится умываться из тазика, как, бывало, на охоте из весенней лужицы. Владимир Ильич быстро и легко прошелся по комнате, налил в кружку минеральной воды, развернул бутерброды с колбасой, куплен­ ные еще на лейпцигском вокзале, и сел завтракать. Нетерпеливо открыл папку с почтой, полученной секретарем редакции Димкой. На уголках писем краткие пометки Веры Засулич. Хорошо, что прочла и ответила первым корреспондентам. Письмо от Мартова огорчило его. Задержался где-то Юлий. Не то в Полтаве, не то в Харькове. А может, перебрался еще куда-нибудь? Вот пишет: налаживает связи, подыскивает агентов. Уж что-то очень долго.