Сибирские огни, 1973, №4

ной схемы. Но почему же не оставляет нас ощущение какого-то открытия, подлинно­ сти? Очевидно, суть в том, что налет беспо­ лезных и модных попыток «вернуться в страну детства», «остановить мгновение», всю ту излишнюю чувствительность и ка­ мерность, о которых говорилось ранее, в ко­ нечном счете побеждает открывающаяся не сразу, сложная и незаурядная личность героя, серьезность драмы, переживаемой им. Есть в произведении сцена, возникшая все на том же настрое воспоминаний детства: маленький Витя ждет весеннего ледохода во время ночной грозы. Сама сцена не нова, хотя и написана ма­ стерски. Но поразительна вера мальчика в то, что это необыкновенное событие осво­ бождение реки ото льд а—должно начаться в день его рождения. В. этом видятся задат­ ки будущего художника, необычайно впе­ чатлительного, с внутренним миром, в кото­ ром есть место фантазиям и который неот­ делим от таинств природы. Если отбросить «стыковку» Виктора с ли­ тературными ровесниками, порой впадаю­ щими в экзальтированный тон, то нельзя не заметить свойственных его натуре с детст­ ва впечатлительности, тонкости чувств, ра­ нимости. Виктор не терпит фальши, рисовки, бес­ тактности чувств. Вот он наблюдает нескры­ тое, бросающееся в глаза счастье семьи слу­ чайных попутчиков на теплоходе. Оно вызы­ вает у Виктора, человека пишущего, ответ­ ные чувства и размышления, в том числе легкую зависть и благодарность к этим не­ знакомым людям. Но счастье оказывается сиюминутным и непрочным. И характерно, что, когда Виктор утверждается в этом, го­ речь вызывает не столько развенчанная ил­ люзия, сколько манера выставлять напоказ и семейные согласия, и ссоры. В одном ряду с этими эпизодами стоит в повести и сочная картина свадьбы на при­ стани, где пассажиры теплохода откровенно потешаются над залихватской невестой, и грубые передержки примитивного рецензен­ та, пользующегося годными на все случаи «резиновыми фразами». И когда мы свыклись с требовательно­ стью и избирательностью Виктора, нам ста­ новится понятнее его реакция на перемены, происшедшие в родной деревне. Еще студентом Виктор впервые прикос­ нулся к этим переменам, вызванным, кстати сказать, не чьей-нибудь злой волей, а объ­ ективной необходимостью: деревня оказа­ лась на месте будущего водохранилища ГЭС. «Виктор подошел к избищу и долго стоял над ним, как над могилой, с горест­ ным недоумением глядя на рассыпанную зо­ лу, на куски окаменевшей глины от русской печки, на две маленькие металлические пу­ говицы, которые, быть может, он сам же когда-то закатил под пол, и вдыхая теплый и кисловатый, еще неиспарившийся запах человеческого жилья». И чувство утраты, которое охватило Вик- 12 Сибирские огни № 4 тора, когда он пережил тяжелый день пе­ реселения деревни, вновь вспыхивает во время его последней поездки, встречи с де­ ревней на новом месте. Автор «выковывает» это чувство у своего героя исподволь и тон­ ко. Здесь и потрясшая Виктора картина — теплоход, идущий сквозь затопленные де­ ревни, и гортанный, странный для этих мест, крик чаек, как бы победно утверждаю­ щий, что в этих краях раскинулось настоя­ щее море. И, наконец, при свидании с близ­ кими, раздраженность тетки Галины, еще недавно прославленной на весь район кол­ хозницы, а теперь вынужденной работать техничкой в школе, и укоряющие слова ба­ бушки: «А мертвых утопленниками сделали — это как?». Итак, мы видим, что объективная суть нового произведения В. Распутина не уме­ щается в рамки путешествия. Духовный мир героя обогащается и его отношением к реке. Река соединяла дерев­ ню с большим миром, и она же была для Виктора преддверием праздника, когда он студентом приезжал домой на каникульп И сейчас тысячи нитей соединяют его с род­ ной рекой. И недаром одна из немногих сцен, в которой Виктор, хотя и ненадолго,’ находится именно в том состоянии, какое он мечтал обрести в деревне, происходит на реке. Здесь Виктор подружился теперь с де- вевенским мальчуганом, цыпки на руках ко­ торого красноречиво говорят о той же при­ вязанности. Эта сцена как бы утверждает непреходящую любовь к родным местам у все новых поколений. У этого произведения В. Распутина вряд ли будет такой широкий резонанс, как у предыдущих повестей. Но еще одна встре­ ча с писателем состоялась, и встреча неожи­ данная. И герой, и жанр, и даже манера письма —все ново для известного прозаика. А это уже интересно. Б. ЮДАЛЕВИЧ Борис Лапузин. На взлете дня. Книга стихотворений. Владивосток, Дальневост. кн. изд., 1973. У поэта вышел третий сборник стихов. Третий сборник —не первый. Его уже не назовешь «заявкой». В первом сборнике можно «подавать надежды». В третьем, по­ жалуй, пора их оправдывать. Сборник вы­ шел в Дальневосточном книжном издатель­ стве. Имя автора —Борис Лапузин, назва­ ние сборника —«На взлете дня». Автор ре­ цензии, напечатанной в местной газете «Ти­ хоокеанский комсомолец», В. Дедешин рас­ сматривает это название как символическое: «Поэт... находится на взлете своего творче­ ства». Книжку похвалил и журнал «Даль­ ний Восток» (1972, № 8, рецензия Б. Копа- лыгина). Заслуженны ли эти похвалы? Одно из первых стихотворений сборника