Сибирские огни, 1973, №4

Наш календарь Вчера,сегодня,завтра ( К 70-ЛЕТИЮ М. А. НИКИТИНА ) Именно в этих трех измерениях — вче­ рашнем, сегодняшнем и завтрашнем — во­ шла Сибирь в творчество Михаила Алек­ сандровича Никитина. Он приехал сюда с Волги, к только что разгоревшемуся кост­ ру «Сибирских огней», и сразу же, на дол­ гие годы, прикипел к Сибири душою. Так что, прочитав его первую книгу, А. М. Горький имел все основания спросить: «Послушайте, Вы сибиряк?» На страницах журнала «Сибирские ог­ ни» появляются один за другим рассказы М. Никитина «Золотой челнок», «Амери­ канская посылка» (1926), «Гибель Караго- да» (1927), «Партизанская женка» (1928), «Марина» (1930), многочисленные очерки. Пожалуй, в очерке полнее всего и рас­ крылся характер творческого дарования М. Никитина. Его редко можно было за­ стать в редакции. Жизнь в основном про­ ходила в разъездах по бескрайним, еще плохо освоенным просторам Сибирского Севера, по районам строящегося Турксиба, по новым совхозам и колхозам Приир­ тышья, новостройкам Кузбасса. И не слу­ чайно его первая очерковая книга назы­ валась «Путь на север» (1929). Очерки бы­ ли созданы по горячим следам поездки в Туруханский край в составе киноэкспеди­ ции, снимавшей фильм по сценарию же Михаила Никитина из тунгусской жизни. Позднее, обобщая путь развития сибирско­ го очерка, автор вспомнил и историю соз­ дания своей книги: «Я был ошеломлен ог­ ромным количеством всяческих впечатле­ ний: пейзажных, географических, этногра­ фических. Нужно было как-то организовать этот материал. Я решил построить книгу в виде лирического дневника, написанного молодым человеком, который... знает жизнь только по книжкам» (М. Никитин. Очерк в Сибири. «Сибирские огни», 1934, К? 3). Бурные темпы социалистических преоб­ разований еще не коснулись Туруханского края, хотя герою хочется увидеть Север и бурно преображающимся, и населенным людьми в духе романтических произведе­ ний Кэрвуда и Джека Лондона. Однако не так уж и мертва, не так уж и непод­ вижна северная жизнь, как может пока­ заться с первого взгляда. То, что рождено революцией, с неодолимым упорством про­ бивает себе дорогу и здесь. Интересно, что новые стороны действительности вхо­ дят в книгу М. Никитина через националь­ ную тему, через изображение жизни корен­ ного населения Енисейского Севера — остяков. В соответствии со своими книжно-отвле­ ченными воззрениями, герой и местных жи­ телей края первоначально готов воспринять лишь как «загадочных палеоазиатов», на­ зывающих себя «кето», что значит «чело­ век»: «желтолицые и скуластые, с конской гривой волрс и узкими глазами, человеки в своих зеленых кафтанах, отделанных по­ зументом, и в оленьих унтах очень энер­ гично напомнили мне индейцев из иллюст­ рированного издания «Робинзон Крузо». При более внимательном взгляде на ок­ ружающее герой убеждается в том, что живая действительность и щедрее, и бога­ че, и интереснее всякого романтического воображения, что подлинная экзотика со­ стоит не в ожидаемой встрече с диким ос­ тяцким бытом, а в вытеснении его новыми формами жизни, рожденными Октябрем. Так и чувствуется за этим «подставным» юношей непосредственно авторское виде­ ние мира: особая цепкость взгляда, чувст­ во нового, что пробивается покуда лишь ростками, масштабность выводов. Одним из первых увидел писатель ро­ мантику социалистических будней, героику повседневного труда, величие обыкновен­ ного советского человека. Деятельность бывшего партизана Филиппа Бабкина по советизации Севера показалась ему и бо­ лее романтической, и более героической, чем жизнь кэрвудского капитана Плюма. «В Туруханском крае его знает каждый туземец. Чумы поют о нем песни. Почему