Сибирские огни, 1973, №4

■авансцене двое —Параша и Гаврила. В об­ разе Гаврилы наиболее точно воплотилась его самохарактеристика: «...я не полный че­ ловек. Меня уж очень много по затылку как спервоначалу, так и по сей день; так уж у меня очень много чувств отшиблено, какие человеку следует...». После всех бурных, стремительных сцен ■оставались они двое, как две щепки, выбро­ шенные бурей. Чужие они, хотя и сидят рядком, хотя и говорит Параша: — А я теперь дождалась красных дней, я теперь всю ночку на воле просижу с ми­ лым дружком под деревцем, потолкую я с ним по душе, как только мне, девушке, хо­ чется. Будем с ним щебетать, как ласточки, до самой ясной зореньки. Птички проснут­ ся, защебечут по-своему,—ну, тогда уж и пора, а мы по домам разойдемся. Говорила это Параша-Царева негромко, ласково этак. А у нас мороз по коже. Нет, не будет ей счастья, не любит она «непол­ ного человека», о Васе все ее думушки. Ти­ хо-тихо было в зале, когда изменившийся вдруг свет возвестил об окончании спек­ такля. «Свинцовые мерзости расейской действи­ тельности» спектакль В. Кузьмина разил зло, пронзительно, беспощадно... Будущие поколения режиссеров и испол­ нителей еще не раз, обратившись к насле­ дию Островского, найдут для себя новую пищу для новых неожиданных решений, бу­ дут развивать плодотворные традиции, доб­ рым словом вспомянут первооткрывателей, новаторов. Словно великий ученый-исследо­ ватель с горячим сердцем, показал Остров­ ский свое время и сделал это с такой про­ никновенностью в сущность явлений, что для людей наших дней, для будущих вре­ мен навсегда остался он добрым, мужест­ венным другом, советчиком, учителем прав­ ды жизни. На пути к Островскому будет еще немало волнующих радостных встреч...