Сибирские огни, 1973, №4

новки однако не помешали длительному и шумному успеху спектакля у самого ши­ рокого зрителя. Я не буду останавливаться на давних спектаклях Новосибирского театра юных зрителей «Женитьба Белугина» — с Андре­ ем Белугиным-Лелепом, Еленой-Якш, Аги- шмным-Мовчаном. Не буду рассказывать и о краснофакельских «Бешеных деньгах», поставленных в 1949 году, где великолеп­ ный Васильков-Бахтин, вместе с остро ре­ шенными Лидией Чебоксаровой-Белоголо- вой и Тетятевым-Матвеевым создавали от­ личный ансамбль. Оба эти спектакля при всей добротности их решения не содержали каких-либо принципиальных открытий. Но вот один из «ликов» Островского — его «Гроза» — и по сей день имеет много­ трудную историю, где так мало побед и так много поражений. Стоит произнести это название — «Гро­ за», как память принесет вам сопутствую­ щие термины: «Луч света в темном царст­ ве», «трагедия и поэзия, слитые воедино», «беспощадное обличение темного царства» и т. д. Вспомнятся и противоположные вы­ сказывания: Добролюбов-де незаконно на­ вязал Островскому свою теорию «темного царства», пылкие возражения Д. Писарева. Вспомнятся слова Н. Эфроса, утверждав­ шего, что к самым своим жестоким и беспо­ щадным самодурам, вроде Дикого и Каба­ нихи, драматург подходил будто бы «мягко, незлобиво», с «ласковостью». Вспомнится история постановок «Грозы», которую великие русские актрисы Никули- на-Косицкая, Стрепетова, Ермолова подня­ ли на высоту подлинно народной трагедии. Традиция, созданная при первых постанов­ ках этой «тяжелой драмы», продолжится в творчестве Рощиной-Инсаровой, Полевиц- кой, Коонен. Но именно образ Катерины, а не «Грозу», как целостный спектакль, припомните вы. Очевидно, для исполнения этой драмы, подобно «Гамлету» или «Коро­ лю Лиру», необходимо прежде всего иметь в театре выдающееся актерское дарование. В противном случае —¡. ни один спектакль не поднимается выше бытовой мелодрамы о неверной купеческой жене и, жестокой расплате за измену. Ни один спектакль — в противном случае — не звучит в плане русской романтической трагедии. Конечно, вспомнится в противовес «Гро­ за» Н. Охлопкова. Этот спектакль новоси­ бирцы видели во время гастролей Москов­ ского театра имени Вл. Маяковского летом 1957 года — с Евгенией Козыревой в глав­ ной роли. В спектакле было много досто­ инств. Впервые «Гроза» выплеснулась на просторы могучей Волги. Плавно поплыли круглые волжские берега в такт взмахам весел да раздольной песне Варвары и Куд­ ряша. Проплыла лодка, еще слышится вда­ ли отголосок песни, а здесь перед нами распахнулось в любви великой сердце Ка­ терины. Высокую поэтичную любовь жен­ щины, стосковавшейся по истинному чувст­ ву, воспевала своим образом Е. Козырева. Рядом с нею, в сочном жанровом рисунке, возникала фигура Тихона-Свердлина. Сце­ ну прощания с домом перед отъездом в Мо­ скву артист проводил почти с водевильной осГротой. Хохот и аплодисменты неизмен­ но сопровождали его уход, когда после всех наставлений матушки, от нетерпения чуть ли не скуля, с радостным визгом со­ бачонки, вырвавшейся на свободу, опро­ метью бросался Тихон прочь из дверей. Но сам Охлопков был своим спектаклем неудовлетворен, считал, что ему не уда­ лось поднять «Грозу» до трагедийных вы­ сот, что действие несколько заторможено, не получилось крупных характеров Кабани­ хи и Дикого. Спектакль шел все реже, а за­ тем и вовсе сошел с репертуара. Краснофакельцы показывали свою «Гро­ зу» в Новосибирске еще в начале 30-х го­ дов. Сохранившееся воспоминание Ал. Ар­ сеньева позволяет восстановить облик этого очень характерного для своего времени и очень странного спектакля. Внешне в «Грозе», казалось, все было сделано хорошо. Глубокое чувство стиля эпохи. Прекрасное, приведенное в гармонию с игрой артистов, оформление. Каждый мо­ мент действия мог быть заснят и создал бы композиционно законченную картину. Арти­ сты, в особенности Кабаниха (Филиппо­ ва) и Тихон (Максимов), играли хорошо, даже отлично. И, тем не менее, зритель уходил неудовлетворенным. Не принесла успеха попытка новосибир­ ского ТЮЗа создать свою «Грозу», пред­ принятая в середине 50-х годов. Дарованию В. Эйрих, исполнявшей роль Катерины, ока­ зались чуждыми тонкие поэтические инто­ нации. Драматизм исполнения достигался за счет открытого, очень сильного темпера­ мента. А это пришло в противоречие с неж­ нейшими красками, наполнявшими роль. Краснофакельские зрители могли и в дни 150-летнего юбилея Островского увидеть «Грозу» в постановке К. Чернядева. В этой драме, овеянной дыханием «сжигающей страсти» (по словам Блока), на фоне душ­ ного грозового неба, словно молнии, вспы­ хивают вопли порабощенных, но неспособ­ ных смириться людей. Художник С. Пост­ ников создал мрачную атмосферу Калинов­ ских «застенков», изобразив их с помощью тяжеловесных бревенчатых строений. Весь мир отгорожен, стиснут мрачными забора­ ми да амбарами. Символ правомерный, но подается чересчур прямолинейно — и от этого кажется назойливым. Впечатляют огромные купола первого акта, но картина «геенна огненная» совершенно пропала из-за причудливого желания поместить место дей­ ствия чуть не в звонарню, где, как извест­ но, росписей не делают. Все это соверша­ лось ради сомнительного эффекта, — чтобы кающаяся Катерина могла в исступлении схватиться за веревку колокола, чтобы зри­ телю зафиксировался момент — «набатный вопль».