Сибирские огни, 1973, №3

никакой не хлюпик и не пижончик. Рослый и жилистый, он был весьма просто одет, даже сейчас, в сентябре, ходил с открытой головой, имел буйную черную шевелюру, смуглое худое лицо, сросшиеся брови и по­ хож был на известного форварда ЦСКА Анатолия Фирсова. Сергеи откровенно завидовал удачливому сопернику и пытался уга­ дать, 1 де же тог работает и что вообще за человек, хотя и понимал, что все это бессмысленно: парень мог быть кем угодно — инженером, вра­ чом или студентом, это не имело никакого значения. Кравцов сделал все, чтобы не думать о Тане: с головой ушел в дип­ лом, редкими свободными вечерами пропадал на тренировках. Он защи­ тил дипломный проект и остался в городе, в домоуправлении № 7, даже словно бы и назло Тане, чтобы доказать еще раз, что ему плевать на все. Работы хватало, и он ушел в нее с жадностью и старанием молодо­ го специалиста, засиживаясь в домоуправлении допоздна или собствен­ норучно обследуя со слесарями и техниками слабые места теплосетей, требующие внимания чердаки и подвалы. Узнав, что он самбист, его выбрали в домоуправлении ответствен­ ным за народную дружину. Кравцов увлекся, подобрал парней покрепче, наладил дежурства. Теперь вечера были заняты почти все, однако забыть Таню никак не удавалось. Внезапно всплывали, вспыхивали, прорывались самые, ка­ залось бы, несущественные пустяки, связанные с их знакомством, и от­ давались болью. 5 Сергей не чувствовал ни радости, ни удовлетворения от победы над Леваном. Более того, он словно заболел, весь день не мог найти себе места; наконец, как бы сдавшись перед чем-то, он отправился в баню, напарился до изнеможения, на обратном пути купил бутылку водки, пачку пельменей, дома сварил их, хватил водки, поел и лег. Но сон все равно не шел. Кто он такой, Сергей Кравцов? Что собой представляет? И есть ли за что его любить? Сельскую школу закончил с двумя тройками— по русскому и географии — и двинул в областной центр. Сдал сначала до­ кументы в юридический, готовился упорно, однако на экзаменах путал­ ся, сбивался, медлил и не прошел по конкурсу. Тут взыграло природное упрямство: «Возвращаться в деревню неудачником?! Ни за что!» У про­ нырливой братвы-абитуры он узнал, что в строительном недобор... И вот позади пять лет. Кончились сессии, стипендии, студенческие вечера. Кончились общежитские споры и жадное ожидание каникул, кончилось это полубездумное и вольное время. Кравцов с особенной си­ лой ощутил, как безвозвратно оборвалась какая-то часть жизни, словно предисловие прочиталось, и вот уже он — инженер, начались, наконец, самостоятельные взрослые дела, о которых столько мечтал. С чем же он пришел к ним, чем силен, чем слаб, и за что, за что же, действительно, его можно любить? Раньше он планировал четко: надо получить высшее образование и стать сильным, очень сильным физически человеком. Подумывал и о большом спорте (в двадцать два — кандидат в мастера, перспективный, все говорят). Все было ясно, решено, и вот эта Таня. Таня... проклятая