Сибирские огни, 1973, №3

ч^ с™пйт,цГ0 Т0ЧКУвстречи с фанерой. Брызнули щепки каркаса, и рва­ ная пробоина зияет у сцепления башни. Я не знаю, что делают мои това- ттшй^н я меня^и ™ вешш“ движением поворота опережаю наползающий на меня и исчезающий из квадрата экрана макет. уяип чд апи тГ необъяснимо притягательное в холодном наводящем ме­ ханизме пушки, в ее панораме —узаконенном окне разрушения, аша атарея на стрельбах заняла первое место в полку, атарее объявили благодарность, а мне (я был комсоргом) вручили Почетную грамоту. «...ЦК ВЛКСМ награждает настоящей грамотой то- фронту»" 3? активную П0М°ЩЬ командованию в подготовке резервов Вместе с грамотой преподнесли пригласительный билет в окружной Дом офицеров на ансамбль североморцев. В праздничный вечер капитан Пономарев оглядел меня в ленкомна- те, улыбнулся и выдал увольнительную. Я перевернул на другую сторону обмотки, начистил пуговицы, же­ лезную пряжкууремия, и... ощущение праздника улетучилось. Погасил ме­ ня белоснежный подворотничок, выданный старшиной. Только я присло­ нил его к вороту гимнастерки, увидел, как разителен между ними конт­ раст. Воротник был грязен и блестел. Четыре месяца назад мы получили новенькое обмундирование. В ней, в этой, не знавшей смены и стирки, гимнастерке, я дневалил в своей казарме с двухэтажными нарами, зани­ мался уборкой, был в наряде на кухне: в жаре и поту чистил закопчен­ ные котлы, и теперь обшлага и воротник гимнастерки дегтярно засвин- цевели. Мы в полутемной своей казарме с приплюснутыми окнами, с плохо освещенными проходами между нарами, не замечали кожаного лоска на­ ших воротников, а сейчас... Опустив гимнастерку на колени, я безвольно посидел и, с сознанием неотвратимости, стал вдевать нитку в иголку. В Доме офицеров разделся, притулился у стены. На паркетном полу лежали ковровые дорожки, уходящие в глубину зала. Заходили офицеры с женами. Были они уверенные, знали, что делать, куда идти. Ге­ нералы, полковники, подполковники. Из младших офицеров я увидел только двух лейтенантов, да и то им, кажется, было неуютно среди выс­ ших чинов. И вдруг я заметил где-то в слабо освещенной дали солдата. Он то­ же, как и я, чувствовал неприкаянность в этом еще полупустом, с люст­ рами, зале. Смирный такой солдат. Смотрит он на меня — и начинает улыбаться. Я пошел к нему, и он медленно, настороженно направился навстречу. Солдат в обмотках, с длинной шеей, наголо остриженный. Я внимательно к нему присматривался, присматривался... помешкал чуть — и по этому движению вдруг узнал, что это я. Вся стена — зерка­ ло. От самого пола, от самой дорожки. Я не стал уходить, чтобы не вы­ дать промашки, приблизился к зеркалу. Сразу увидел свой воротник, об­ ветренное, почти темное лицо, длинную шею, наголо остриженную и по­ чему-то совсем незагорелую голову. Показалось, что у меня при такой стрижке слишком много головы. В зале было сумрачно, а из-за стеклянных дверей вырывался яркий свет. Вдоль стен на диванах сидели женщины. Улыбались офицеры. Ки­ теля, новенькие гимнастерки, перехваченные ремнями с желтыми строч­ ками, хромовые сапоги с блеском черных шахматных фигурок делали офицеров стройными и подтянутыми. Навстречу офицерам вставали женщины, ошеломленные светом и музыкой. Они кружились и. в далеком тылу не умели отрешиться от