Сибирские огни, 1973, №3

ящеркой, виляя спиной в желтой шубенке, и попутно сообщает всей де­ ревне редкую радость. Мужики покатываются, кашляют от прерванных затяжек самосада. Иногда Ленька становился конюхом Тихоном. У Тихона от болезни тряслась голова, а глаза, когда голова тряслась,— стояли. Так Ленька походил на Тихона глазами. Большие, с девчоночьими ресницами, Лень- кины глаза минут пять задумывались, собирали, собирали взрослую тос­ ку и становились не Ленькиными, а Тихоновыми, и вот уж заходила чел­ ночным движением голова, а глаза останавливались, будтЬ их прикноп- ливали. И отходили-то Ленькины глаза потом медленно, словно с них сходст­ во с Тихоном стаивало. Все мальчишки любили Леньку. Каждое лето мы увлекались стрельбой из луков. Гнули их из черемуховых побегов, стре­ ляли ворон на колхозной конопле. Однажды меня громко окрикнули: «Эй-й!» Испуганный окрик. Я ог­ лянулся. Метрах в пяти-десяти стоял Ленька Ломакин и смотрел на ме­ ня. И я увидел летящую точку его стрелы. Видел, как она растет, делая дугу, увеличивается, неотвратимо приближаясь острием наконечника. Летит в меня. А я остолбенел. Как привязанный к этому неминуемому концу полета. Стрела ударила в живот. Ленька бежал следом, почти мгновенно он был рядом, выдернул ее у меня из живота, чуть провисшую, с блестящим наконечником из консервной банки. На рубашке выступило кровяное пятнышко. — Чо стоял? — сказал Ленька.—Лезешь куда не надо. Глаз нету? Это было несправедливо. Я знал, что он в меня целился, только сам не ожидал, что кончится все это так. Ленька нечестно выкручивался. Я его любил, а он, я видел это, меня не уважал и (мне уже становилось больно) пытался обвинить. И не от боли, а скорее от обиды, я заревел. Ленька, со странно расширенными глазами, стал на меня смотреть. Я удивился и перестал плакать. — Бу-ы-ы-ы!-— страшно похоже воспроизвел начало моего рева Ленька. И это стало в моей жизни бедствием. Катался ли я на лыжах, падал ли с лошади — в самые больные минуты жизни, когда я вылезал, при­ давленный возом сена, и старался не плакать, старался показать, что я ничего, крепкий парень, не очень уж ревун, меня находил Ленька. — Бу-ы-ы! — кричал он мне в глаза и ждал, что произойдет с моим лицом. В деревне и сверстникам, и взрослым все это нравилось. И с други­ ми ребятами Ленька был такой же. Но им — шло-ехало... Дышалось лег­ ко. Все — как с гуся вода. А во мне больно ворочалось горе. Вся деревня казалась мне переполненной глазами взрослых, полными уничижитель­ ной насмешки. Я сжимался под гнетом этих глаз и сам себя презирал. Ночами в темноте долго не спал, смотрел в потолок, а днем старался обегать взрослых и не попадаться им на глаза. 3 В деревню на машине приехала «агитбригада». На стене клуба афи­ ша с красивыми буквами: «Концерт». Мы, ребятишки, не знаем, что это такое. Вечером вся деревня в клубе: и старухи, и старики. Нас не пус­ кают. Учительница запретила ученикам —слишком поздно. Потом сми