Сибирские огни, 1973, №3

Толкнула ее к кладовке, она открывает, лампу зажгли, а там еще этих яблок — на год продавать! От мама мешок держит, Аришка яблоки нагребает, а котенок у ней об ногу трется, трется, а она его — толк, он аж отлетел! А я тогда взяла его на руки и говорю: иди сюда, да мой ты по­ мощничек! Два оклунка нагребли, я говорю: давай третий мешок! Она спрашивает: а кто с вами еще? Я говорю: а ты? Она говорит: Нюра, я женщина больная! А я тут слышу, мама моя бурчит: да тебя, Аришка, еще и каталкой этой не прибьешь; ишь, дуры, не поладили, и меня в грех ввели! Насыпают третий мешок, Аришка говорит: Нюра! Да ты видишь, что я плачу? Да я видела, говорю, как ты и в Невинке плакала, говорила, что му­ жа убили, а он карточку прислал, ряшка больше, чем до войны! Поддала я им потом с мамой по оклунку, сама взяла — понесли! Утром дети просыпаются: мама, да откуда у нас стоко яблок? А я говорю: от верблюда! Ешьте, сколько душе угодног спекулиро­ вать больше не понесу... От и Коля с улицы пришел, сапогами скребет об чистилку, все-таки приучила! Хорошо, что дорассказать-то успела, а то Коля бы и не поверил, что бабка у него — такая разбойница, да, а когда доведут, господи,-= а то нет? Старая учит ельница Дарью Степановну сейчас встретила, учительницу,—, она до войны еще Мишу в первом классе учила, а потом и Володя у нее был, и Саша... Глаза красные, остановилась — плачет! Говорит: от прокурора иду. А у нее старший сын в Мурманске, военный, полковник уже, да кра­ савец! Тут, как приедет, вся станица — за ним. А младший не удался. Учился, да бросил. Тут баклуши бил-бил, сидел на шее у матери, а по­ том завербовался да уехал на Север. Оттуда с женой вернулся, да такая нравная попалась, да с гонором —Дарью Степановну как невзлюбила! А он у нее на поводке. Сначала вместе жили, а потом отделились, дверь между половина­ ми заколотили, и она не здоровается, а когда дочка родилась, Милоч­ ка,—■Дарью Степановну не подпустила и близко. Выхлопотали ясли, а у девочки экзема на личике, дерет, а доглядеть некому, куда там, целый колхоз тридцать человек или сколько, шут­ ка ли! Так Дарья Степановна от-то в яслях каждый день от зорьки до зорьки, да щеки драть не дает, на руках носит, да примочки делает, да кровь сдает,— а та до сих пор так ничего и не знает, думает, само про­ шло. Меня как-то давно еще воспитательница из яслей встретила, совсем молоденькая, наша она, только безродная, в детдоме росла —-а у меня директорша ихняя на квартире стояла, они все до нее бегали. Разговори­ лись, она такая хорошая и умница, и мне говорит: да кабы не Дарья Степановна, не знаю, что б мы одни и делали. И за своей внученькой до