Сибирские огни, 1973, №3

свои благие намерения, к нему прибежал сосед дядя Вася: «Мне туточки, близехонь­ ко... Только на пятнадцать минут назад... Душа горит... Водку-то до восьми продают, а сейчас девятый...» И, разумеется, из затеи спасти гения русской поэзии ничего не вы­ ходит. «Назавтра,—сообщает герой,— я ра­ зобрал свою машину, а из ее частей собрал телевизор». А вот еще один чудак (в смысле один и тот же). Пришел человек на работу и нашел пять рублей (рассказ Владимира Тумано­ ва «Объявление», «Литературная газета», 1971, № 46). Конечно же, наш герой, следуя чувству долга и чести, вывешивает объявле­ ние: «Кто потерял пять рублей, прошу об­ ратиться к Орехову». И... начинается по­ вальное шествие: шесть человек приходят к бедному честному герою, и каждый тре­ бует «свою» пятерку. В итоге герой раздает всю наличность и бежит в кассу взаимопо­ мощи. Подобного рода злоключения происхо­ дят и во многих других рассказах самых различных авторов. То нашего героя Прия­ тель берет в свидетели, чтобы в его присут­ ствии сказать своему начальнику всю прав­ д у—и, конечно же, «по собственному же­ ланию» увольняют этого единственного нес­ частного свидетеля (Ар. Инин, Л. Осадчук «Все кончилось хорошо...», «Юность», 1970, № 4). То герой мечется в поисках двухко­ пеечной монеты, чтобы позвонить в услов­ ленное время любимой девушке, обращает­ ся к разным людям, и его последовательно принимают: а) за искателя легких знакомств с девушками; б) за «алкаша», собирающего на бутылку; в) просто за попрошайку (Ле­ онид Нерсесов «Двухкопеечная монета», «Юность», 1970, № 7). То, наблюдая за съемками фильма, герой падает с забора и его тут же приглашают дублировать актера, у которого никак не получается падение. Герой соглашается, блестяще совершает па­ дение и с тех пор становится неизменным исполнителем подобных трюков в фильмах; падает с крыш домов, с колоколен, с кав­ казских вершин, с хребта Черского, с Пами­ ра, с Останкинской телебашни, падает до тех пор, пока некий боксер-перворазрядник, приревновав «знаменитость» к своей невес­ те, не спускает его «по-настоящему» с лест­ ницы (В. Прохоров «Падающая звезда», «Литературная Россия», 1972, № 7). Так и кочует из рассказа в рассказ этот несчастный «я», незлобивый чудак и рото­ зей, служащий для авторов главной ми­ шенью их острот, терпеливо сносящий все шишки и оплеухи... Но всякое зло, даже самое мизерное и микроскопическое, имеет своего конкретного «породителя», за всяким безобразием стоят люди, несущие за него конкретную ответственность. И именно на этих «породителей» и «носителей» должна прежде всего обрушиться наша юмористика, изобличить их, высмеять «вдрызг», как го ворил Маяковский. Что же делают наши уважаемые авторы? Наружно они как буд­ то и пытаются изобличить, вывести на чи­ стую воду... но кого именно? В их расска­ зах фигурируют дефицитные открывалки для пива, потерянные кепки, двухкопеечные монеты и пятирублевые ассигнации, грубые начальники и жадные соседи, но... все. это предметы и лица чисто условные, ничего и никого собой не олицетворяющие. Они лишь констатируют, что у нас не. все еще в по­ рядке, что у нас есть еще и хапуги, и гру­ бияны, и бюрократы, однако ни гнева, ни негодования ни у кого не вызывают. Они просто берутся авторами как «исходные данные» для создания смехотворной ситуации, для сочинения очередной «хохмы». А главный объект смеха все тот же «я», все тот же «шишкополучатель», которому не привыкать, который понимает, что так и должно быть, так и будет, потому что за безобразия никто не отвечает, авторы нико­ го в них не винят, никого не привлекают. Их задача — влепить еще одну оплеуху, насадить еще одну шишку своему герою, а тот все снесет и стерпит — ведь он «такой юморной». Однако терпеливо снося все подзатыльни­ ки и оплеухи, герой сам сыграл злую шутку с нашими юмористами. Этот милый чудак, кочуя из рассказа в рассказ, оставил на каждом из них весьма отчетливую отмети­ ну, которая и в литературном, и в канце­ лярском обиходе носит название единое — штамп. Только штампом можно объяснить пора­ зительное стилевое однообразие большин­ ства юмористических рассказов с их бес­ конечными «меня назначили», «меня выз­ вали»', «стою я как-то», «сижу я как-то», «иду я как-то» и т. д. и т. п. Честное слово, порой, прочитав кряду энное коли­ чество юмористических опусов, ловишь себя на мысли: не одним ли автором все это создано, настолько схожи в них «творче­ ские почерки», манера изложения, способы построения сюжета и диалога. Только штампом можно объяснить и та­ кой факт, что в потоке современной юмо­ ристики встречаются порой удивительные аналогии и совпадения. К, примеру, упомя­ нутый нами рассказ «Машина времени» — почти двойник рассказа «В порядке исклю­ чения» В. Надеина, опубликованного в «Ли­ тературной газете» пять лет назад. В осно­ ве рассказа «Объявление» точно такая же завязка, как в юмореске А. и Л. Шаргород- ских «Спички» (см. «Литературную газету», 1968, № 31). А если вы прочитаете в жур­ нале «Юность», № 10 за 1971 г. рассказ М. Димента «Симулянт», вам сразу придет на память одна из известных миниатюр из репертуара Аркадия Райкина. Но дело не только в этих сюжетно-ком­ позиционных «похожестях», которые, впол­ не допускаю, могли быть непроизвольными и неумышленными. Вся беда в другом. Ав­ торы, дружно потешаясь над своим неза­ дачливым героем, сводят но большей части