Сибирские огни, 1973, №3

ив уходит, не отступается, потому что Алек­ сею тяжело и она считает своим долгом по­ мочь ему в его деле. Она собирает всю во­ лю, чтобы не выдать своих чувств, и про­ должает самоотверженно помогать Алексею. Обаяние Улиньки, ее красота, ее любовь, которая словно освещает все, что она дела- 61 незаметно для самого Алексея, вызывают у него сначала неясное, потом все более отчетливое и растущее чувство. Он с трево­ гой прислушивается к себе и ощущает, что Улинька становится все ближе, дороже, роднее. Психологически тонко раскрывает писа­ тель этот процесс медленного сближения, «вызревания» чувств, того эмоционального напряжения первой любви, со всеми перехо­ дами и оттенками настроения. Палитра ху­ дожника здесь широка. Тончайшие психоло­ гические нюансы переданы правдиво, в мяг­ кой лирической тональности. Все создает ат­ мосферу психологической достоверности происходящего. «...Он крепко обнял ее, прижал к себе, по­ целовал в голову. Она не уклонилась, но вся сжалась в ко­ мок, чувствуя, как кровь прихлынула к сердцу, обожгла шею, руки, щеки. Язык онемел, ноги сделались тяжелыми и непо­ движными. Он обнял ее, как. брат, как старший това­ рищ, движимый чувством благодарности, что она явилась к нему в такой тяжелый, безрадостный час неудачи. Но когда голов­ ка Ульяны оказалась на его груди и горя­ чее дыхание девушки коснулось его лица, он вдруг почувствовал, как встрепенулось в нем какое-то другое чувство. Чуть припод­ няв ее милую головку, Алексей поцеловал ее в лоб. И хоть это прикосновение было мимолетным, на губах его будто запеклось что-то терпкое и сладкое, а запах, который источало ее пылающее лицо, был тоже уди­ вительно приятным. Не задерживая ее больше ни на секунду в своих объятиях, он взял в свои руки ее горячие шершавые пальцы. — Ну, скажи скорее, скажи, как ты здесь очутилась? Она хотела что-то сказать, знала, что молчать нельзя, неудобно, но язык не пови­ новался ей. Она не могла не только вымол­ вить пи одного слова —у нее не было сил вздохнуть. Она вся горела и, зная, что ще­ ки ее сейчас ярче красно-малинового цвета кипрея, горела еще больше, горела неугаси­ мым огнем, каким может гореть только пер­ вая и большая девичья любовь. Краюхин посмотрел на нее в упор, уже чуть досадуя, что она молчит. И в тот миг, когда его глаза встретились с ее глазами, такими сияющими и доверчивыми, такими встревоженными и зовущими, он понял, что она пришла к нему, влекомая той самой силой, которую не передать словами. И еще не успев обо всем этом подумать, он по­ чувствовал в себе неудержимое желание *2 «Сибирские огни» Nь 3. снова прикоснуться к ней, чтобы еще раз ощутить на своих губах то самое терпкое и сладкое, что он уже ощутил минутой раньше. Он порывисто притянул Ульяну к себе и поцеловал в губы. — Как же все-таки ты нашла меня, Улинька? — снова спросил он. Из всего, что он говорил, она прежде все­ го отметила главное для себя: «Улинька... Он раньше не называл меня так». — Как нашла? Сердце привело,— про­ шептала она, заглядывая ему в глаза». В эти минуты Алексей осознает свою лю­ бовь. И теперь он понимает, как сблизило их участие, самоотверженность Улиньки. Его путь к любви — это путь постижения ее души, осознания духовной общности. То дело, которому посвящает свою жизнь Кра­ юхин, стало делом жизни и для Улиньки. Есть символика в той сцене, когда два эти начала — любовь и общее дело — как бы сливаются. «Глядя на его загорелую, измазанную смолой шею, на качающиеся плечи, прик­ рытые выцветшей военной гимнастеркой, на отросшие длинные волосы, запорошенные таежным мусором, Ульяна чувствовала, что нет для нее на свете человека дороже Кра- юхина. Она то шептала вдогонку ему неж­ ные слова, то вдруг. мысленно обращалась к природе с горячей мольбой: «Матушка природа, ты такая сильная, широкая, ну от­ крой ему свои богатства, послужи на поль­ зу людям! Сердце Ульяны до боли сжима­ лось, когда она представляла, что проверка компаса в Мокром углу может ничего не дать... И вдруг он приостановился, посмотрел на компас, а потом повернулся к ней. «О ма­ тушка природа, неужели ты открываешь ему свои тайны?» ...Он зашагал шире, быстрее, расстояние между ними стало увеличиваться. Ульяна заспешила, чтобы не отставать от него. Но вот он остановился, снова положил компас на пенек и повернулся к ней: — Уля, стрелка мечется! Ты заметила, что мы идем на юго-восток от маршрута? Он говорил громко, в его голосе что-то звенело, растекаясь протяжным отзвуком п<? тайге. — Значит, есть, Алексей Корнеич?! — Есть, Улинька, есть! Она подбежала к нему, боясь стряхнуть компас, схватила его за руку, прижала ее к своейу лицу и всхлипнула. — Устала ты, голубь! — сказал он с неж­ ностью в голосе. — Я рада за вас, как я рада! — прошеп­ тала Ульяна. Краюхин обнял ее, целуя в мокрые гла­ за, вполголоса проговорил: — Какая ты родная мне стала! И в ка­ кой час пришла! И долго ты меня на «вы» величать будешь?» Все сказалось в этой сцене: и ощущение общей победы, и счастье любви, выношен