Сибирские огни, 1973, №3

ет! Ты, поди, думаешь: вот Лисицын поле­ зет с шестом, начнет тебя по веткам дуба­ сить. А зачем мне это? Я уж лучше подож­ ду... Когда шишки вовсе поспеют, ты сам мне отдашь их...» ...Охотник вполне серьезно рассказывал: «— Иду я, смотрю — лосиха с детушкой гуляет, увидела человека, обеспокоилась, де- тушку прячет в чащобу, а сама скрадыва­ ет. Я говорю ей: «Ну, что ты, дурная, испу­ галась? Ни тебя, ни детушку пальцем не трону. Гуляй себе на здоровье, наедай тело. Зима впереди, с кормежкой будет не­ легко». Услышала лосиха мой голос, чует, что худа ей не хочу, прошла возле меня спокойно; смотрю, она обучает детушку травами и мохом питаться». На первый взгляд, это органичное слия­ ние с природой, проникнутое своеобразным пантеизмом, кажется традиционным, древ­ ним. Как тут не вспомнить толстовского де­ да Брошку и его разговор с бабочкой, ле­ тящей ночью на огонь: «— Сгоришь, дурочка; вот сюда лети: ме­ ста много,— приговаривал он нежным голо­ сом, стараясь своими толстыми пальцами учтиво поймать ее за крылышки и выпус­ тить.— Сама себя губишь, а я тебя жалею». Но при известной общности -—какое раз­ личие! Ощущая себя частью природы, дед Брошка как бы растворяется в ней, теряет черты своего «я» — в этом и состояла фи­ лософская идея образа. Вот почему для не­ го не существует различий между челове­ ком и зверем, между добром и злом. По Толстому, дед Брошка велик именно тем, что ощутил и принял ничтожество челове­ ка перед всеохватывающей бесконечностью природы. Иное дело —Лисицын. Он так же чувст­ вует себя словно бы частью природы, но при этом сознает, что он человек, личность, хозяин. Он чувствует ответственность за эту многообразную жизнь, за то, чтобы она сохранялась и приумножалась, чтобы власть человека над природой была разум­ ной —и не только с точки зрения чисто утилитарной, но и нравственной. Лисицын —борец, коммунист. Добро и зло для него — четко разграниченные поня­ тия, всегда наполненные конкретным исто­ рическим и общественным содержанием. Он сражался за Советскую власть и продол­ жает бороться за то, чтобы все, что окру­ жает человека, приносило ему радость, де­ лало жизнь богаче, разумнее, красивее. Тема нравственного, эстетического влия­ ния природы на человека в полный голос звучит в романе. Как всегда, она связана с любимыми героями писателя и прояв­ ляется наиболее ярко в моменты их силь­ ных переживаний, душевного подъема. Ульяна рассказывает Анастасии Федо­ ровне: «—Помню, один раз шла я из тайги с зимней охоты. Было это в начале марта. Под ногами свежий снежок, птички выпорх­ нули откуда-то из сугробов... Солнце только поднялось. Подхожу к Мареевке и слыщу петухи поют, коровы мычат, повизгивав двери домов, на зерновом дворе гудит ц0. лотилка, перекликаются женщины... Вете­ рок тянет со стороны деревни, и я чую, как пахнет дымом, горячим хлебом и тепло« домашним. И так мне от этого всего стало хорошо, радостно, что я живу, вижу солн­ це, землю, лес!.. Не помню, в какую минуту это случилось, а только залилась я песней. Так и по деревне прошла, с песней в свой дом вступила. Мама смотрит на меня, сме­ ется: «Ты что, Ульянушка, в такой радости! Или соболей добыла?» А у меня тогда, по правде сказать, и охота-то не очень удач- ной была». Здесь, как и в восприятии Лисицына, че­ ловеческая жизнь воспринимается нераз­ делимой частью всей окружающей при- роды. Устраивать свою жизнь, ощущать свою причастность к общим делам озна­ чает в то же время разумно относиться к природе, ее богатствам, ценить ее красоту. Эта простая мысль легко прочитывается 1 рассказе Ульяны, хотя нигде прямо она щ выражает ее. Но вернемся к Лисицыну. Его философия побуждает к действию. Чувствуя себя от­ ветственным за все богатства природы, ол вступает в борьбу с теми, кто готов без­ думно и жестко брать от природы, не за­ ботясь о будущем. Когда в тайгу заявляют­ ся представители треста «Высокоярсклео с тем, чтобы наметить места для организа­ ции леспромхозов у Синего озера, Лиси­ цын заявляет им: «—А вы думаете, вы одни с понятием? Вы думаете, если вы трест, то умнее вас нету? Если ваш трест такой умный и все понимает, то зачем он послал вас в сине- озерские леса, где вам совершенно нечего делать? — Лисицын отступил немного от Соловушкиной, уткнув руки в бока. — Вы смотрите, Надежда Андриановна, какой товарищ Лисицын критик! Для него ни трест, ни министерство, ни правительст­ во не авторитет, — усмехнулся Хомутников, пристукивая ’своей клюшкой. — А вы, товарищ, не помню, как вас по имени-отчеству, трест с правительством не путайте. Я тоже голову на плечах имею, а не кочан капусты и понимаю, что к чему. Если б у правительства руки до вас дош­ ли, оно бы вам так всыпало, что вы сюда дорогу бы забыли. — Нам эти массивы, товарищ Лисицын, облисполком выделил, — вставила Соло- вушкина. — Тем хуже! Облисполком хозяином об­ ласти считается, а лесов своих не знает!.. Природа! Вы понимаете, что такое приро­ да? Без нее человек шагу ступить не мо­ жет... — Природа? —• иронически перебил Лиси­ цына Хомутников,— Природа человеком ор­ ганизуется. Вы что-нибудь слышали, това­ рищ Лисицын, о полезащитном лесоразве­ дении, о водохранилищах, об искусственных