Сибирские огни, 1973, №3

дойного. Ни двора у него, ни кола, ни одежки, ни денежки, а куда денешь-то? И он не спит на печи. С боку на бок перестраивается, вздыхает. Слышно то Алене, и радостно, и боязно, и тает ретивое, как масло на шестке. И солнца хочется скорей, и ночь желанна, и бежать-лететь хочется, и пальцем шевельнуть нету сил. Утром Микола рыжой заказал работу на лесопильне, места прогля­ дел, людей пересчитал — все ладно. По сеару запылил. Мимо двора Алениного туда-сюда прометнулся, через плетень перегнулся. Хозяйке поклон отвесил, ладит ответ принять. Да Алена чего-то не та: светится вся, да не про него тот свет, смеется, да не вчерашним смехом. Нутря­ ным каким-то, непонятным. Побрел Микола прочь, а сам рыжей башкой мотает, дивуется: «Блажит девка: глазом ластит, а хвостом застит. Ну, доберусь я до тя, увертыш». Ко полудню урядник на село прикатил с парою лихих, удальцов. Зашмыгали они по дворам. Выспрашивать почали о побродяжке. Того, другого пытают: — Не видели? Люди руками разводят... Сник урядник, Миколе наказывает: —• Смотри в оба, начальник. Смутотворец он. Кабы завод не под­ палил. Коль дознаешься чего, ко мне мигом. А то сам хватай бродягу. Защелкал законник кнутом, а Миколку суета одолела: все дворы вынюхал, все заулки выслухал — никем не слежены. Притух малость. Опять жениховство справляет. Сидит ввечеру Микола за Алениным плетнем, комаров с шеи сши­ бает. Летний вечер мешкотный: до зорьки тени тянет. Как вовсе смери­ лось, собрался Микола до дома. Тут девка на грядку выбегла, сощип­ нуть чего. Вот она рядом. Рукой достать. Не стерпел Микола, выпрыгнул из-за прясел, ухватил девку. Та вывернуться не торопится, ласково говорит: — Брось, Артем. Пошли ужинать. Микола руки сдернул: — Кой Артем, сказывай! Напирает так-то на девку. Видит Алена, оплошка вышла. Однако не струхнула, не завертелась. Стоит спокойнехонько, смеется: — А тот самый, которого ради ты всю округу взял. Как же боишь- ся-то, погляди-тко. — Чего мне бояться? Вот гукну урядника, упекут твово хахаля в Александровский, да и тя, вертихвостка, заодно. Насторожилась девка: — Ох, погодь, Миколашка. Не замай Артема. Не то худа не пере- плачешь. Видит Микола — потерял вовсе девку. Заметался по двору, кол из плетня выправил, да в хату. Заступила Алена Миколе путь. Во зле-то на нее Микола попер: — Говори, кудла травяная, где вора ухоронила? Убью, такая... Махнул ерепеня колом, да чуть не упорхнул долом: в руках его и не кол вовсе, а травинка зыбкая. Перед ним бабка черная. Стар-стара. Шуршит, что трава под ветром: — Вот и пало встренуться лицом с подлецом. Знать ты меня не знаешь, ведать не ведаешь, да я давненько к тебе дело пытаю. По белу