Сибирские огни, 1973, №3

н о Как вечер к ночи затрусил, убрела она под крутой бережок. Стоит в сутемках, мешкает. Хотя горя поверх маковки, а все голову приклонить к воде — не к материнскому плечу. В глубь глянула — спина инеем подернулась, страх за горло ухва­ тил: смотрит на нее из воды девица-красавица. Вроде Алена. Вокруг темь непроглядная, а от виденья того свет исходит. И такая, слышь ты, сила в той девке водяной — глаз отвести не можно. Все забыла сиротка: и горе свое, и обиды людские, и страх давиш- ный. Стоит и смотрит. Тут из-за спины водянницы Кликушино лицо выплыло и говорит ле­ гонько: — Чего-то, девонька, припозднилась ты на воду любоваться? Дрогнула Алена: сломалась гладь водяная, кругами пошла. Огляну­ лась — Кликуша рядом стоит, просит: — Пособила б лучше дряхлой поклажу до дома донесть. Подосадовала девка, что помешали ей, да тут и забыла. Вскинула бабкино лукошко на руку, следом потянулась, а сама думает: — Ишь, как хитро отвел мою задумку водяной. Знать, и ему не пог­ лянулась я. Ну, пришли почем время, печку затопили, повечеряли чем пришлось. Кликуша ряднушку на лавку кинула, подушку сует. Легла Алена, как провалилась, ажно сон проспала. Утресь просну­ лась —солнце в полную силу по избе играет, бабка Кликуша у печи ноги мнет. Охнула Алена со стыда, спорхнула с лавки, в преддверьи поклоны бьет, прощается. А Кликуша ей: — Что ж ты, дитятко, споро так? Пирогами ли хозяйкиными брез­ гуешь, сама ли хозяйка обидная? Занеудобилась девка, к косяку припала, лепечет: — Ой, бабушка! Сладки пироги твои, да честь знать пора. — А коли сладки,— ведет старая,— чего ж от них скоком? Са- дись-тко, поутряй на дорожку. Села разумница, Кликуша подсовывает поприжаристей да похрум- чатней. Пироги-то, к месту сказать, сами во рту плывут. И то видно, будто со хмельного голова туманится, на сердце весе­ лость вьется, и думки никчемные, что росы от солнца полуденного испа­ ряются в ясное небо, облачками легкими плывут, плывут... Невесть куда... Уж и голос бабки, сызначала скрипучий, звенит теперь колокольца­ ми серебряными, струночками ласковыми тренькает: — Беда, милая, что вода. Кто не боится в ней помыться, завсегда на люди чистым выходит. А коли шибко глыбко — не гнушайся голос по­ дать. Авось, на крут бережок прибежит верный дружок. И, как в сказке говорится: коли девкой окажется — сестрой будет, коли молодцем стат­ ным— братцем званым, а коли, как я, старой каргой — тут уж сердеш­ ный покой. Ведома мне печаль твоя. Поделить ее надобно, да теми доля­ ми свиней накормить. Только на дело такое время нужно. Поживи-тко у меня сколь придется, а как солнышко тучу скинет, поприглядней бу­ дет глядеть, в какую сторону вертеть. Аленушка привычна к тычкам да издевкам. А тут такая ласка сер­ добольная. Она и разревелась. Уткнулась в бабкины колени, ходуном хо­ дит. Кликуша гладит ее да приговаривает: — Выслезись, родимая. Выплесни застой. Ослобрни душу для ве­ селья-радости. Так и осталась сиротка у старой.