Сибирские огни, 1973, №3

ЧЕТЫРЕ СКАЗА Нужды великой не было ходить за надумками по свету. Сами крас- ноеловьем могли одарить дорожного человека, да и к своей памяти при­ вязать сказанное кем. Вот и выходило: спал Егорий на своем подворье, а шли к нему сны с любой стороны. 3 Так, должно, и про бабку-Кликушу. По травинке да соломинке наск- рволи копешку в навильник не ухватить. Была она, сказывают, бабка та, была. В знахарках числилась. Зна­ ла, стал быть, силу лечебную всякоей травки махонькой. Которой подос­ пеет пора силу свою буйную накопить, бабка за лукошко да в лес-поле. Видели ее люди на той страде травяной: идет себе тихохонько; то сощипнет, то потянет... Сама ж все чего-то шепчет, навроде перекликает­ ся с кем. За то ее Кликушей и прозвали. На погляд — дело чистое, без колдовства какого. Да людям скучно без чуда-невидали верить в этакую хитроумность. Недолго она зажилась у нас. Прибрела бог весть откуда, убрела бог знает куда... Ноне-то у кого порез на персту, али где случится,—болесть мизерна, а дохтора неделю лялькаются. А было —прахом с дороги, паутиной ли рану залепят, тут тебе и вся лечба. С большим каким недугом к знахаркам кидались. Куда ж еще? Ко­ ли на всю округу один немчишко ерепенистый врачевал. К нему? Одно дело — версты считать, другое —деньгу. А тут — чем бог послал. Ну, да не всякая бабка печет сладко. Другая так улечит, что испове­ даться неколи. Лекарка такая опосля руками разводит: пришелся-де гос­ поду богу ко времени. Что до Кликуши, то эта на особом счету была. Поглядит, было, вприщур на хворобу, да и уйдет молчком, коли чу­ ет слабость свою. Тут уж попа зови — соборовать. А где попридержится бабка —пойдет человек, куда болесть денется. Жил в селе у нас дед Соловей. Все из разных безделушек музыку добывал. Такой, слыш-ко, мастак был по этой части, что и Соловьем-то его не за серость да малость поименовали. Листок возьмет березовый, тростинку сломит малую, аль гребень внучки своей Аленушки ко губе приладит — тут и сердцу услада. До слез доймет, а нет, так ноги сами стоять не велят. На то и Соловей. Опосля его смерти брехали бабы, что Аленушка внучкой ему и не приходилась вовсе. А так. Подобрал где-то сиротинушку дед, пригрел от доброго сердца. Девка в самые невестины года уж входила, а чисто пащенок парши­ вый: махонька да рябенька. Подружки завсе ее секретами-заветами об­ ходили, а что до парней... те и глазами-то ее, как сраму, хоронились. Ко­ му такой стручок нужен? Вот горе бежит, беду за руку держит. По осени поиграл как-то с Соловьем бычишко соседский в пятнаш­ ки, вусмерть загонял старого. До двора только и успели люди донести. Поохали вкруг сиротинушки, пожалковали, помощь какую ни на есть оказали по похоронам, да и восвояси: чужа забота -до поворота. Осталась сирота: себе —тягота, другим — издевка. Заступы за нее никакой... А ведь вот еще: у всякого латанного полно добра ласкового, да всяк норовит ткнуть туда, где болит. Как тут жить? И задумала Алена сотворить над собой дело богопротивное.