Сибирские огни, 1973, №3

она боится за него, и подмигнул ей, дескать, не волнуйся, я ни во что не ввяжусь. * Онучников, в последний раз жадно глотнув, что-то забормотал, за- нудил, завывая. Седой послушал, небрежно зацепил рукой кусок колба­ сы, не’глядя, но точно, не без лихости заткнул им рот Онучникова. «Эс­ тет» замолк, стал жевать. — Ну что, выпьем, управдом, на брудершафт? —Седой взялся за водку. Сергей закрыл рукой свой стакан. — Когда освободился, Седой? На работу не думаешь устраиваться? — Ну зачем сразу уж так — на работу, в шахту, на трудовую вах­ ту? — развел руками Седой.— Я же к тебе по-хорошему... — И я к тебе по-хорошему,— сказал Сергей,—А только, если вер­ нулся — надо работать. Тунеядцев мы выселяем. — Ты глянь — какой прыткий! — кивнул Закладышеву Седой. Закладышев мрачно пил, набычившись, глядел на Сергея,— Работать, оказывается, надо? А может, я устал... На курорт хочу, здоровье у ме­ ня, ха-ха, пошатнулось... Впрочем, если начальником, то я согласен. У тебя есть вакантное место? Учти: в зоне я всегда был за бугра. Врож­ денные организаторские способности. Берешь к себе... старшим унитаз- ником? Элла и «адъютанты» зашлись хохотом. Сергей встал. — Предупреждаю: в двухнедельный срок не устроишься на работу — поговорим по-другому. — Ты что, права мне качать... на третий день воли?! — вдруг рез­ ко вскинулся за столом Седой. Люся бросилась к Сергею. — Мальчики, не надо спорить! Я ведь сегодня именинница... Сере­ жа, пойдем, проводи меня до магазина. Надо закуски еще купить... Сергей взял плащ, вышел, не прощаясь. — Стукач!!! — донесся ему вслед истерический визг Эллы. И пока он спускался по лестнице, пока стоял на крыльце, успокаиваясь, слушая нарастающий сверху цокот Люсиных каблучков, это обидное слово зве­ нело в ушах, вызывало привычную холодную злость. Разве поймут эти подонки, что значит для него дружина, все свя­ занное с ней, разве поймут, почему к этому так прикипел? ...Отец Сергея Петр Илларионович Кравцов был известным челове­ ком в районе. Коренной сибиряк и старый чекист, с виду грузноватый, медлительный, он был неистово, даже иногда и бесшабашно смелым и каким-то особенно цепким, упорным («настырным», как выражалась мать) в главных жизненных пунктах человеком. В свое время отец, как начальник уездного ЧК, имея всего несколько десятков полуобученных красногвардейцев и партизан, вел борьбу с бандитами целого уезда... Бандиты однажды выследили его, схватили и пытали, а потом расстре­ ляли и бросили в снег у глухой деревеньки. Но ошиблись они в одном — именно в его невероятной «настырности», а стало быть, и живучести. С прострелянной грудью, изрезанной спиной и перебитой рукой он все же выволок из окровавленного сугроба свое шестипудовое тело на до­ рогу и, хрипя, теряя сознание, дополз до деревни и выжил, поплатив­ шись левой рукой. Уже от одной вести, что он воскрес из мертвых, часть бандитов рас­ сеялась, а вскоре отец повыловил остальных да так и осел в родном районном селе начальником уголовного розыска.