Сибирские огни, 1973, №2

Обнявши я « м л ю, К о т о р ой мы н е о т д а д и м ! (И. У ткин). Это сказано было в тридцать четвертом году и оставалось верным для всех предвоенных лет. Задача защиты Родины и сейчас является первостепенной для человека с ружьем. Но после мая сорок пятого года, когда он спас от фашизма не только Родину, но и Европу, наш солдат уже не может ограничить э т и м свой долг и обязанности. Нет, его задача, как он ее понимает сам, гораздо шире. И это вместе с ним отчетливо понимают и советские поэты. В книге М. Максимова «Постоянство» есть стихотворение «Сказка», в котором эта мысль выражена твчно: Чет, не мы встревожим день весенний, Нам бы век труда и тишины: Мы умеем побеждать в сраженьях, Но с п а с а е м з е м л ю от войны. Это уже не та земля —от рубежа до рубежа. Это —лагерь социализма. Более того, это мир в спасаемом нами от войны мире. Это —наша планета, ставшая для нас еще более дорогой и близкой после того, как с земли был сделан первый прыжок в космос. Тем более, что он сделан был гражданином Страны Советов, молодым офицером-коммунистом. Вот он, новый смысл существования Советской Армии, «ее солдат и маршалов седых». Второй отличительной чертой современной Советской Армии, по сравнению с тем, какой она была в сороковые годы, является новый уровень ее технического оснащения и тактики. Можно возразить, что техника и тактика для поэта особого интереса представлять не могут, ибо они —не тема и даже не материал. Это — всего лишь фон, на котором действует лирический или эпический герой поэта. Да, конечно. Однако новая военная техника, новая тактика и стратегия —это н о в ы е у с л о в и я жизни и деятельности армейского человека, это ф а к т о р ы , неизбежно в л и я ю щ и е на его поступки и воз­ зрения, на ум и сердце, на его п с и х о л о г и ю . Однажды утром из газетных сообщений мы узнали, что наши ракетчики в районе Свердловска сняли с двадцатикилометрового потолка американского воздушного шпио­ на. Сложнейшее и точнейшее оружие, данное Родиной, сработало безотказно. Срабо­ тало потому, что оно было в умелых руках, потому, что им управляли люди, стоящие по своему техническому образованию на у р о в н е в е к а . Как-то раз я выступал в Н-ской части с одним поэтом, решившим блеснуть военными стихами, которые он написал еще до войны, находясь на действительной службе. И вот на слушателей обрушился «лирический» поток из обмоток и трехлинеек, буденовок и трехгранных штыков, то есть из всего того, чего уже давно нельзя найти ни в одной ротной каптерке, даже если бы ею заведовал Плюшкин. Чувство недоумения и растерянности вызвали эти стихи у слушателей, пришедших сюда с электро- и радиофицированных полигонов и танкодромов, оторвавшихся от экранов локаторов и планшетов со сложными расчетами. Конечно, в наше время —это случай почти исключительный. Большинство поэтов, пишущих о современной армии, это люди хорошо знающие ее. И все же ощущение того, что мы, писатели, работаем иногда на старых, как говорят шахтеры, выработан­ ных горизонтах, не покидает при чтении некоторых сборников стихов об армии. Скатки и обмотки, кухни и каптерки, малая саперная лопата и ложка за голенищем сапога —нередко еще излюбленный повод для стихотворения и все его содержание, а «Не пыли, пехота!»—любимый припев ,в подобных виршах. Слов нет, солдату еще приходится пылить на пеших маршах. Но сейчас он передвигается