Сибирские огни, 1973, №2

Но певец твой, я хлеба и крова Добивался всегда не стихом, И умру я в бою — Не от слова, Материнским клянусь молоком! Так, обращаясь к Родине, заявил о себе и своих друзьях В. Стрельченко. И даже, когда некоторые из них выходили из огня войны живыми, они не заблуж­ дались относительно своей дальнейшей судьбы: Мы не от старости умрем, От старых ран умрем! (С. Гудзенко). И в этом не было рисовки. В трудный час, в час грозного испытания Родины, они не мыслили себя, как сказал об этом И. Уткин, отдельно от Родины, С ее лугами, нивами, С ее лесами-чащами, Была б она счастливою, А мы-то будем счастливы! Велико чувство горечи от того, что эти люди, многие из которых уже были славой советской поэзии, а другие должны были ею стать, не пришли с полей войны. В поэ­ зии их никто не заменил и не заменит. Как, впрочем, не восполнима ни одна утрата из тех двадцати миллионов жизней, что были положены на алтарь Родины. Прощаясь в день Победы с этими двадцатью миллионами, мы могли бы повторить вслед за А. Твардовским: Я ваш, друзья, — и я у вас в долгу, Как у живых,— я так же вам обязан. И если я, по слабости, солгу, Вступлю в тот след, который мне заказан, Скажу слова без прежней веры в них, То, не успев их выдать повсеместно. Еще не зная откликов живых, Я ваш укор услышу бессловесный. Суда жнвых не меньше павших суд. И пусть в душе до дней моих скончанья Живет, гремит торжественный салют Победы и великого прощанья. Это сказано о всех и о каждом из тех двадцати миллионов. И, следовательнв, от­ носится и к тем воинам-поэтам, которые не вернулись с войны и о которых ведем мы сейчас речь. Но если бы мы, оплакивая их утрату, сказали бы сейчас, что они погибли д-р я, это было бы кощунственной неправдой. И первыми восстали бы против этого сами поэты, погибшие на войне, ибо они высоко ценили свою личную причастность к делам и судьбам народа. И как же злонамеренно рядом с подвигом воинов-поэтов, ря­ дом с их высокими и светлыми помыслами звучат строчки А. Галича, Повторяйте на дорогу, Не для красного словца: Е с л и в с е ш а г а ю т в н о г у , Мост обрушивается. И еще более кощунственно звучит его «сочувствие» погибшим на этой войне: Где полегла в сорок третьем пехота, Легла б е с п о л е з н о , з а з р я ,