Сибирские огни, 1973, №2

сколько угодно. Он не свидетель, который наказывается за дачу ложных показаний, на обвиняемого эта статья закона не распространяется... До создания «фирмы» все ее будущие участники считались в обществе порядочны­ ми людьми. Правда, термин «порядочный человек» в практике работников ОБХСС не употребляется из-за его фактической неясности, поэтому капитан Кунгурцев выразил­ ся бы так: никто из будущих участников еще не привлекался к суду за воровство. Но положение Уголовного Кодекса о ненаказуемости обвиняемого за дачу ложных пока­ заний они, конечно, знали. Поэтому никто из задержанных не собирался признаваться в хищениях. Улик против них пока имелось немного. Излишки на складе можно было объяснить естественными ошибками в таком запутанном деле, как торговая докумен­ тация. Можно было и чистосердечно покаяться кое в каких мелочах, но в остальном... Они непонимающе разводили руками, оскорблялись, даже плакали. Следователи ОБХСС знали, на признания пока рассчитывать нечего, и упрямо искали факты. Лучшим фактом являлся, конечно, документ. Подписанная бумага. Фальшивая накладная, по которой списан несуществующий товар. Действительный акт об уценке, в который вписаны несуществующие пальто. Но все эти документы ле­ жали среди сотен, тысяч подлинных, и отличить поддельный от настоящего пока не было возможности. Фальшивые акты были подписаны начальником торгового от­ дела. Фальшивые накладные заверены рукой главбуха. Пока следователи вели свои разговоры с обвиняемыми и терпеливо записывали их «чистосердечные» показания, ревизоры старательно перебирали вороха изъятых до­ кументов и ничего существенного найти не могли. А время шло. Истекали сроки, ко­ торые отпускает закон на задержание обвиняемых под замком до суда. Тогда следо­ ватели обратились к прокурору области, рассказали о своих подозрениях, и областной прокурор продлил сроки заключения еще на один месяц. Обличительные документы ма­ ло-помалу появлялись на свет божий. Медленно, но появлялись. Ободренные следова­ тели обратились за продлением срока уже к прокурору республики и получили еще три месяца. И тут завскладом начала рассказывать. Или она поняла, что рано или поздно, но все раскроется? Независимо от того, будет она признаваться или нет, все станет известным и без нее, и уже не будет того смяг­ чающего вину обстоятельства, как «чистосердечное признание», и расплата за все мо­ жет оказаться чрезмерно велика? Статья Уголовного Кодекса «Хищение государст­ венной собственности в особо крупных размерах» может толковать такое преступле­ ние как злостный подрыв экономической мощи государства, и при отягчающих обстоя­ тельствах виновник карается высшей мерой наказания... А может быть, завскладом просто, по-человечески надоело лгать, и запоздалое ра­ скаяние, наконец, толкнуло ее на единственно верный в ее положении путь. Она на­ чала говорить правду. И это было на самом деле правдой, так как подтверждалось документами. Вот тогда и появились на свет божий и акты уценок с приписками, и фальшивые накладные, и стали известными суммы похищенного, которые так надежно спрятал главбух. Ей было что рассказывать, она знала все и о всех. Ее прошлые соучастники, еще оставшиеся на свободе, напуганные ее признаниями, всерьез подумывали, как бы за­ ставить ее «навсегда замолчать», но их желание так и осталось «сюжетом для неболь­ шого детектива». Скоро все они были арестованы, из мутной воды показались послед­ ние узелки запутанной веревочки, и следствие быстро подошло к концу. Такова история создания, расцвета и крушения одной уголовной «фирмы», от пер­ вых шагов ее участников до окончательного и безудержного их падения — все, что мне удалось восстановить и представить по материалам, попавшим в мое распоряжение. И вот я сижу в холодном, неуютном кабинетике следственного изолятора. Моя со­ беседница против меня, на стуле. Суд был. Она знает меру отпущенного ей наказания,. Она преступница. Она совер­ шила преступление не случайно и не одно. Она несколько лет подряд нарушала закон.