Сибирские огни, 1973, №2

И от возраста, и от курения, и от холодных обских ветров, и от всяких горячительных напитков. Но нет — тридцать лет прошло, а голос все тот же... Гурин надел очки... А вот горбоносое, красноватое лицо увяло, сморщилось под глазами. Но, вообще-то черты сохранились прежние. Даже светлые усики те же. Залысины появились у Шляхова, они побле­ скивали, точно костяные. Обветренные губы совсем погасли, спеклись лепешечками. И руки совершенно изменились. Те, прежние, были кра­ сивые, белые, а эти грубые, мозолистые, со вздутыми жилами. Должно быть, досталось этим рукам. Еще не протянул ноги от своего компота? — пошутил Шляхов, обращаясь к Косте.— Они тут вас, Анна Филаретовна, не съели вместо отбивных? — А я, Алексей Михайлович, не съедобная! — Ну, это как сказать! Исчезла и щеголеватость, легкость фигуры. Шляхов стал мешкова­ тым, простецким. Даже не верилось, что он мог когда-то танцевать и танго, и вальс. Гурин с удивлением почувствовал, что ему ненавистен этот чело­ век. Что же это такое? Ведь тридцать лет прошло после той страшно­ ватой истории. И все эти годы он старался не думать о ней. Едва она оживала в памяти, как он тут же отшвыривал ее, уходил мыслями в другое. И постепенно стала она невнятной и смутной, почти забытой. А тут все вдруг вспыхнуло и обожгло, и его охватили ненависть и отвращение. Отвращение! Да еще какое тяжелое, злое, словно только вчера унизили его. Должно быть, нанесенные оскорбления жгут чело­ веческую душу до скончания века. Да забывается ли, вообще, что-ни­ будь на свете?.. Механик Шубин подвел Шляхова к Гурину и познакомил их. По­ жимая деревянно-жесткую ладонь капитана, Гурин следил за его лицом. — Как устроились? Каюта теплая? — приветливо спросил Шляхов. — Меня хорошо устроили,— глуховато ответил Гурин и подумал: «Не узнал. Огрузнел я, седой, очками украсился. От прежнего ничего не осталось. Да он меня и видел тогда раза два-три, и то мельком. Не запомнил. Да и не мог запомнить. Я же ему ничего не сделал». Ночевать будем здесь,— обратился к команде Шляхов.— Уй­ дем на рассвете. Кто хочет — может прогуляться в город. 4 ...Гурин медленно шагал по дощатым тротуарам бревенчатого се­ верного города. Сколько лет пролетело! И вот он снова здесь, седой, на путях своей молодости. Сергей I урин работал тогда в Томском передвижном театре ад­ министратором. Здесь он и встретился с Тамарой Чубуковой. Большие, серо-зеленые глаза ее удивляли: на них почему-то были коричневые крапинки, от которых глаза казались пестрыми. Пышные, темные волосы, крепкая, в меру полная фигура, полные красивые ноги, яркость игры и обаяние на сцене — все это сразило Сергея Гурина. Была Тамара компанейской девчонкой, любила повеселиться, по­ петь, потанцевать. То и дело за кулисами или в зале, или в фойе разда­ вался ее хохот. Этакая бедовая, забубенная головушка, готовая на са­ мые рискованные похождения! И они случались у нее, только Сергей, доверчивый добряк, с головой ушедший в свои стихи, не замечал этого.'