Сибирские огни, 1973, №2

у окна и весь переполнялся нежностью к ней. Потом Ольга опустила го­ лову, еще немного послушала и легла. А он все стоял и смотрел на ее сонное, по-детски обиженное лицо и затаенно улыбался плохо поддаю­ щимися губами. Вспомнил, как она, беременная, вот так же поднима­ лась ночью и подолгу сосредоточенно выслушивала что-то у себя внут­ ри. И потом, уже когда родилась Танюха, тоже сидела так, вспоминая, все ли она сделала, что полагается. Он в ту пору сначала не высыпался, но скоро привык и дрыхнул себе, как исполкомовская сторожиха, а Оль­ га по многу раз за ночь вскакивала, проверяла и меняла пеленки, кор­ мила. Утром, проводив его на работу, начинала стирать, гладить, мыть полы, прибирать в квартире. И так день за днем, день за днем — без вы­ ходных и праздников... И чего он, дурак, мается? Какого рожна ему еще надо? Ольга крепко уснула и не слышала, как Милютин открывал дверь, разоблачался в тесном коридорчике, брякал на кухне тарелками. Не проснулась она и тогда, когда он подошел к ней и с замирани­ ем сердца поцеловал ее в полуоткрытые губы. Но она узнала его и, не открывая глаз, протянула к нему теплые руки.