Сибирские огни, 1973, №2

думаешь, что отскочит да в Любку.— Тут она заметила Милютина.— Проходи, Володя. У меня, видишь, снова битва открылась. — Делать тебе нечего,— буркнул Ленька,— ты и поднимаешь базар на всю улицу... Разошлась. — А что случилось? — спросил Милютин сквозь смех. — Да вот, полудурок забаву себе нашел,— успокаиваясь, объясни­ ла Васеня.— Штык в ворота кидает, а Любка приносит и ему подает. И эти оглоеды тут же сидят, считают, сколь раз воткнет...— Она гневно посмотрела на улыбающихся в сторонке сыновей.— Скалятся, черти. Ра­ ды, что мать из терпения вывели. Думают, большие стали, бояться не­ чего... Но я еще, слава богу, в силе, могу пригладить шерстку. Ухват в печке раскалю — и ухватом. Хвосты-то вам прижму все равно! — З а ­ метив ружье у Милютина, спросила: — На охоту наладился? — Да вот, хочу попросить Леньку подбросить меня до Выселкова. — Отвезет, что ему делать. Ты прямо сейчас хочешь? — Ну, да. Ленька сквасил притворно-ангельскую мину: — У меня, дядя Володя, бензин кончился, а мать талоны попрята­ ла, не дает. — Дам, не гунди,— отрубила Васеня. — Сама жмется, а потом: «Не гунди». — Тебя если не окоротить, так ты и голову где-нибудь оставишь. А кто меня под старость лет кормить будет? — Любка твоя любимая прокормит. — Одна надежа. Васеня сходила в дом и принесла несколько талонов. Ленька их схватил и сунул в карман. — Как бы дождем вас не напороло,— глянув на небо, сказала Ва­ сеня.— Мотоцикл завязнет в солонцах, как назад приедете? — Верхом на палочке,— досадливо буркнул Ленька, копаясь в мо­ тоцикле. — А не тряско будет?.. Ленька сердито рванул стартер и заглушил последние материны слова. — Иди, дядя Володя, собирайся. Я заправлюсь и к тебе подъеду. — Ты сюда заезжай,— приказала Васеня.— Он посидит пока, по­ дождет. — Нет, я пойду,— весело сказал Милютин. — Посидел бы... Я глазунью изжарю, грибочки свежие есть. •— Некогда, Васеня: собраться же надо. — Ну, завтра приходите с Ольгой — я пирогов напеку. Милютин улыбнулся. — Завтра, может, придем. Он вышел от Васени в хорошем настроении. К ней он специально иногда заходил подзарядиться от ее природной милютинской цельности и собранности, которой ему, похоже, меньше всех досталось. Прихо­ дил, садился на крыльцо, слушал разговоры о погоде, о сенокосе, о це­ нах на дрова и уголь —и обретал постепенно душевное равновесие. Правда, ненадолго. Пашка с Васеней были в отца и в деда: никогда не жаловались на судьбу, в крайнем случае ругались. И ни в какие слухи и страхи особо не верили. Васеня, правда, боялась войны, а Пашка — тот и войны не боялся. «Будет так будет — не мы первые, не мы и последние»,— говорил он. И Милютин им втайне завидовал. Они об этом не догадывались, по