Сибирские огни, 1973, №1

А р н о л ь д . Плохо?! Сейчас, я принесу валерьянку!.. (Хочет бежать з а л е к а р ст вом . Наташа уд ержи ва ет е го .) Н а т а ш а . Да нет нее! Стой. Я не о том! Выслушай хотя бы раз до конца. Плохо мне, невыносимо, понимаешь? Я так больше жить не могу! С этой неопределенностью, неясностью в наших отношениях... Я дерга­ ная стала, злая... Я устала от твоей показной манеры разговаривать со мной, от твоей грубости... Я не выдержу... А р н о л ь д . Что же тебе неясно в наших отношениях? Н а т а ш а . Ну да, конечно, чего уж яснее? Только мне надоело это, опротивело, понимаешь? А р н о л ь д ( с и р о н и е й ) . Хочешь, поди, здоровую советскую семью? Н а т а ш а . Да, да, да! Здоровую! Советскую! Ребенка хочу, двух, трех! Замуж хочу... А р н о л ь д . Из меня плохой муж... Н а т а ш а . Знаю, что плохой... Но у меня нет никого другого. Ты ведь знаешь, я разбрасываться не умею. Какой ни есть, а один свет в окошке... И потом, мы все-таки давно друг друга знаем, привыкли, есть же какая-то у нас привязанность... Я, во всяком случае, привязана к те­ бе. Ценю твои хорошие стороны. Терплю — дурные... О любви я не гово­ рю, чего уж о ней говорить, наверное, это не для меня... Но мы могли бы с тобой быть вместе. Могли бы? Арик? А р н о л ь д . М-м-м... Н а т а ш а . Мне очень унизителен этот разговор. Пойми, я ничего не требую... Я и не стала бы говорить, но нервы не выдерживают. Я... бо­ юсь домой одна возвращаться... Мне все кажется, что в квартире кто-то прячется и шуршит, шуршит... Мне страшно! Глупо все это, смешно, да? И потом ночью, ты уедешь к себе, а я заснуть не могу, кошмары всякие в голову лезут. Какой смысл жить для себя только? Я не вижу в этом смысла. Я хочу о ком-нибудь заботиться, о ребенке, о тебе, о твоих ста­ риках... Почему ты не желаешь дать мне это? Разве я такая уж плохая для тебя женщина? Ты же хочешь меня, я знаю, а мы не первый год зна­ комы... Ответь мне, милый! А р н о л ь д . Почему обязательно — сейчас? Сию минуту? Н а т а ш а . Потому что когда-то же надо все решить!.. Ну, допус­ тим, ты меня недостаточно любишь, но разве обязательно в браке лю­ бить пылко и необыкновенно? Можно просто уважать, ценить друг дру­ га, нуждаться в помощи, поддержке другого человека, давать ему свое тепло. В конце концов я не девочка, мне уже тридцать. Я сумею быть спокойной, мудрой, пойму тебя, если что... Арик, тебе не было бы плохо со мной, правда... А р н о л ь д . Разве ты и так не получаешь от меня всего, что полу­ чает от. мужа жена? Н а т а ш а ( г о р ь к о ) . О да! Получаю. Два раза в неделю. А р н о л ь д . Брось! Ты же прекрасно меня поняла... Мы всюду с то­ бой вместе, в гостях, за городом. Я вечно по уши в твоих институтских делах, проблемах. И ты не можешь сказать, что я к ним безразличен. Я радуюсь с тобой и досадую. В конце концов я пекусь о твоем здоровье, о котором ты, сама медик, не желаешь нисколько думать! Это безобра­ зие, в конце концов, что ты так наплевательски... Н а т а ш а ( н е в о л ь н о у л ы б н у вш и с ь , с д о с а д о й ) . Ах, ты все не о том, не о том... А р н о л ь д . Ну, поженимся мы, зафиксируем свои отношения бу­ мажкой. А что изменится? Н а т а ш а . О разном мы говорим, Арик! (П л а ч ет .) Неужели тебе