Сибирские огни, 1973, №1

но гудящий, бело-синий язык пламени вырывается, выстреливает из соп­ ла горелки. — Три тысячи двести градусов,'—с достоинством ответит Баграти­ он, спроси его, какова температура пламени? Ответит, опустит со лба защитные очки, наведет белый огненный язычок на планку, на уголок или швеллер; язык нагреет, размягчит ме­ талл, потом прожжет, отрежет, откромсает что надо. В свете гудящего пламени адски поблескивают стекла Багратиоиовых защитных очков, снизу из-под горелки сыплется огненный град — это разлетаются раска­ ленные добела капельки железа. А когда нужно варить, Багратион берет из пучка коричневых прут­ ков-электродов один, вставляет его в трехрожковую вилку-держатель, садится на корточки, нагибается над соединяемыми деталями, и в таком положении он похож на диковинную птицу с клювом-электродом. Дол­ бит, долбит птица клювом, и вдруг из-под клюва—треск! Взрыв колю­ чего огня. Стр-р-р! И вот уже плещется белое пламя, и словно крыло птицы протягивается от Багратиона тень, протягивается на пол, на сте­ ну цеха —трепещущее крыло странной птицы... Трансформатор гудит, дым сгорающей электродной обмазки окутывает большую Багратионо- ву голову в черной треуголке. — А блоху, Багратион Петрович, смогли бы подковать? — Хм... блоху,—усмехается сварщик, затаптывая каблуком сапога окурок,-—Блоха—это как бы тебе сказать... символ. Это — придумано. Но что-нибудь на таком же уровне —пожалуйста... Разговор с Багратионом заставил Андрюху крепко задуматься. В лице сварщика Андрюхе виделась славная «старая гвардия», столько вынесшая на своих плечах, что подумать страшно... Да и сегодня они еще — гвардия... Но не завтра. Да, не завтра. Поставь вот того же Баг­ ратиона наладчиком, скажем, на большую автоматическую линию— ни­ чего не выйдет, несмотря на «золотые руки»... Потому что понадобятся расчеты, знание высшей математики, физики, теоретической механики, электроники, программирования... То есть, надо навсегда расстаться с представлением, что рабочий —это только умелые руки. Расстаться... Для Андрюхи это было очень важно, даже необходимо — разгля­ деть, угадать в пестрой рабочей массе ту гвардию, на которую он смо­ жет опираться... Ведь не заметишь, как пролетит время, и его, Андрюху, направят на завод уже как инженера... И ему придется иметь дело с ра­ бочими, долго иметь с ними дело, даже когда кончится двадцатый век и начнется двадцать первый. Так на кого же он должен будет ориенти­ роваться?.. В ту пору уже не на Багратиона. И тем более не на Пашку, не на Сеню. Отпадает и Мрачный Тип. На Гену-солдатика, вот на кого... Но ведь Гена уйдет. Уйдет, как только получит диплом, Багратион тут прав. И все-таки... И все-таки «новая гвардия» — это именно они, сту­ денты-вечерники, парни, прошедшие армию, а теперь стоящие у станка. Да, они уходят, «питают», так сказать, пополняют собой ряды инжене­ ров. Но ведь на смену им приходят другие такие же «солдатики»... Баг­ ратион не принимает их за рабочих, не видит в них новой гвардии именно из-за их текучести: одни уходят «в верха», другие приходят «снизу»... Но тут, наверное, надо заглядывать в завтра... А завтра типич­ ным явлением станут автоматические линии, участки и даже цехи... и тогда Гена уже не уйдет из цеха, он сам говорил, что хотел бы рабо­ тать на большой автоматической линии... Что же, выходит, — Гена?