Сибирские огни, 1973, №1

знаешь, передо мной противень, а в противне что-то прозрачное, вроде воды, и, как живой, карп стоит. Перышки в стороны торчат, ну, сейчас хвостом пошевелит и поплывет... Я даже немного растерялся, что такое, думаю... Гляжу, две вилки по бокам кладут. Ага, соображаю,— одно я усек, рыбку-то, стало быть, есть нужно. И есть двумя вилками, не зря их положили... Рассказывал Гена просто и хорошо. Андрюха уже представлял себе и дом под острой черепичной крышей, и Магду, и ее родителей, и брать­ ев, и сестер, и как они все за стол уселись, и как на Гену исподтишка посматривали — гляди-ка, не растерялся пан солдат, не ударил в грязь лицом, держится с достоинством, вежлив, обходителен, ест рыбку да похваливает; да и пошутить умеет, и к месту... А в одно из воскресений они с Магдой отправились в горы, к лесно­ му озеру... Гена задумался на минуту, глядя куда-то далеко, и Андрюха впер­ вые заметил на невзрачном Генином лице неожиданно большие и краси­ вые глаза. Но вот настал день демобилизации. — Как мне не хотелось уезжать, кто бы знал... Остаться на сверх- срочую?.. Так ведь мать же здесь. Старуха уже... Гена замолчал, задумался опять. Андрюха осторожно спросил, переписываются ли они с Магдой. — Переписываемся,— очнулся Гена.— Каждый раз что-нибудь присылает: то открытку, то пластинку с песенками или музыкой. А то игрушку, петуха какого-нибудь из соломы или щепок... — А ты купи турпутевку да и поезжай во время отпуска. Не хватит денег — одолжи у кого-нибудь. — А так и сделаю, наверное... И видно было, что решил Гена так давно, что забыть свою малень­ кую Магду из Шецинека, Магду с льняными волосами, он никак не может... Разволновал он Андрюху, растревожил. И, загоняя теперь дрожа­ щее сверло в податливый металл, Андрюха думал — пусть даже у них ничего и не будет, у Гены с Магдой, все равно это как-то правильно и хорошо... Что-то щемящее в этой истории, чуточку завидно становится и... хочется полюбить вот так же одну-разъединственную и чтобы по-на­ стоящему и навсегда... ...Наташка заглянула на участок вскоре после визита руководитель­ ницы практики Калерии Самойловны, непременно хотела узнать — кто эта нарядная дама, которую он, Андрюха, поддерживал под руку? На­ ташка так и сказала — «нарядная дама»... Расспрашивала, а сама теребила в руках чистенький, пахнущий свежей материей, клок ветоши, что лежал на верстаке перед Андрюхой. Этой ветошью, или «концами», как говорят сборщики, в цехе выти­ рают руки, протирают детали перед сборкой. А копаться в ветоши — истинное удовольствие: глазам надоедают серые и темные тона, которые преобладают в цехе, глаза поэтому радуются белым, чистым пучкам ниток, клочкам ваты, красным, синим, зеленым, желтым и голубым лоскуткам ситца, сатина, сукна и шелка. Привозят ветошь, видимо, со швейных и трикотажных фабрик, сгружают в склад, а уж там сборщики набирают себе целые вороха. Так вот, красивые Наташкины руки перебирали эти нитки и лоскут­ ки, а Андрюха, машинально завладев другим краем разноцветного кома, тоже копался в нем; и несколько раз пальцы их нечаянно соприкаса