Сибирские огни, 1973, №1

равно что говорить: пишет и с ритма не сбивается. Или даже так: пишет и орфо­ графических ошибок не делает! Конечно же, не делает. И вообще, после блестящих наблюдений Брюсова над звукописью Пушкина все эти подсчеты звуков «а» и «о» в строке вы­ глядят безнадежным повторением задов. Аллитерация в поэтичности строки игра­ ет чисто внешнюю, грубую роль. Поэтич­ ность скрывается где-то глубже. Она не в звуковой оболочке и не в логическом смыс­ ле слов, а в самом дыхании фразы. Если попытаться определить это языковедчески­ ми терминами, то скрывается она не столь­ ко в фонетике и морфологии, сколько в син­ таксисе. Читаем зимний пейзаж Фета: К ак лю бят н аходи ть задум чи вы е взоры Завеян н ы е рвы , н авеян н ы е горы , Бы ли н ки сон ны е среди нагих полей... «Завеянные рвы, навеянные горы». Надо же так сказать! Тут вся зима с ее зыбкими линиями. Строка за сто лет своего сущест­ вования не потускнела нисколько и, кажет­ ся, вырвалась из сердца сейчас. Если посмотреть на ее звукопись, то можно найти немалые богатства. Чего стоят только повторенные дважды, стоящие ря­ дом гласные — «ея», «ые» («завеянные») й потом еще раз «ея», «ые» («навеянные»). Конечно, эти переходящие друг в друга тя­ гучие звуки способствуют созданию обра­ за плавных сугробов. Но главное-то все-таки здесь в другом — в сочетании двух линий. Вогнутой (завеян­ ные рвы) и выгнутой (навеянные горы). Линии переходят одна в другую и образу­ ют волну. В этой волне вся плавность снежной поверхности. И синтаксическое деление этой строки на две половины — волнообразно-правильное. «Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ» Есть счастливые начала стихотворений. Они — как выстрел. Например, начальная строка стихотворения Твардовского «Я убит подо Ржевом». Эта как бы случайно вырвавшаяся стро­ ка — самая главная в стихотворении. Она не раскрывает сразу все глубокое содержа­ ние стихотворения (иначе зачем . было бы писать последующие строки), но она сразу обещает, делает как бы неминуемым все это глубокое содержание. ПОРТРЕТ Называется миниатюра «Пушкин»: Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, В озм ож ность или благодать Над всем так м удро и лукаво Шутить., таи н ствен н о м олчать И ногу нож кой н азы вать?.. Шесть строк — и портрет готов. Не вда­ ваясь в рассуждения о том, как он глубок и верен, заметим, что писан он как бы пуш­ кинской рукой. Так скупы, так смелы, а главное, так легки его линии. Присмотримся лучше и увидим сходство не только в словаре, не только в граммати­ ческом строе речи (длинное предложение- период, не укладывающееся в традиционные четыре строки) и не только в характерном стихотворном размере (четырехстопный ямб), —• увидим сходство в самом движе­ нии слов, в их порядке. Разве не слышатся в этих строках пуш­ кинские: Как рано мог он ли ц ем ери ть, Т аить надеж ду, ревн о вать. Р азу в е р ять , зас тав и ть вери ть, К азаться м рачны м , и зн ы вать... В ахматовской миниатюре: Ш утить, таи н ствен н о м олчать И ногу нож кой н азы вать?.. А у Пушкина: То стан совьет, то разо вьет, И бы строй нож кой н ож ку бьет. Какую мощную изобразительную силу несут в себе здесь элементы онегинской строфы. ПУШОК АПЕЛЬСИННЫЙ Иван Бунин как поэт многими современ­ никами был встречен весьма прохладно. Рядом с такими яркими новаторами, как Блок и Брюсов, подчеркнуто традицион­ ный Бунин казался чуть ли не эпигоном. Конечно, и в начале века, и в последующие годы его поэзия, исполненная редкого внутреннего благородства, находила чита­ телей, которые оценивали ее по достоинст­ ву, но поэтическая слава его никогда не бы­ ла шумной. Судьба его в этом отношении напоминает судьбу Баратынского. Пробным камнем для поэта может слу­ жить то, как поэт справляется с темами, в решении которых уже имеются классиче­ ские примеры. Образы античной мифоло­ гии и античной литературы разработаны в поэзии так, что, кажется, трудно сказать здесь что-либо свое. Но прикасается к те­ ме поэт, и тысячелетний мрамор нали­ вается живой плотью: И Улисс говорит: «О Цирцея! Все п р екр асн о в тебе: и рука. Что п рически к о сн у л ась слегка, И сияющ ий локоть, и шея!» А богиня с улы бкой: «Улисс! Я г оржусь л ишь плечами своими Да пушком а п е л ь с и нным м еж ними, По спине убе г ающим вниз!»