Сибирские огни № 12 - 1972

Ворон подобрался к самой морде зверя, устроился удобнее на кочке, клюв почистил. Приготовился и замер. Изюбрь лежит без движения. Только дыхание колышет снег, теплым облаком обдает птицу. Кто кого переждет. Может, окоченеют оба под снегом. Если помочь старику —заставить подняться или убить ворона? Тут двадцать шагов через падь. Нет. Не надо вмешиваться. Пускай все идет своим чередом. Двое суток жил рядом со смертью, каждую минуту ощущал ее спиной. Отупел, обессилел. Смерть, наверное, не так страшна тем, кто помирает или кого убивают, как тем, кто остается и кто убивает... Не надо вме­ шиваться. Надо идти, передвигать ноги. Далеко еще. Это с гольца каза­ лось близко. Теперь еще надо сделать крюк, обогнуть этот калтус. Тряси­ на не замерзла, сквозь снег проступают грязные пятна. В такой завязла коза. Беременная. Только изюбри да лоси приспособлены здесь ходить. А человеку лучше ходить по тротуарам. Про тайгу лучше читать книжки, лежа на диване, или за чашкой чая. Романтика, подвиги. Нет ничего та­ кого. Просто —есть тайга. Эти кривые почерневшие березы, корявые ли­ ственницы. Скелеты упавших деревьев. Пришибленный лес, потому что избыток воды. Ноги сквозь подошву унтов, снег и мох чувствуют глубо­ кий холод земли. Там лед, вечный и прочный, как железо. Тот холод пе­ редается душе. Глаза видят, как корни деревьев мерзнут, корчатся на льду. Выжить. Самое первобытное чувство, понятное зверю. Дереву тоже. Хоть этой лиственнице. Содрали кору —пустила смолу, затянула рану. Живет... А кто же содрал кору? Медведь?.. След железа. Металл оста­ вил черные полосы... Колея! Ее хорошо видно. Будто запорошенная лыж­ ня тянется среди деревьев. Прошла большая машина. На гусеницах. Вездеход, транспорт геологов. Хорошо! Этот след скоро приведет к лю­ дям. Остается идти, передвигать ноги. Теперь под ними твердая земля, словно тропинка. Тяжелая машина проутюжила мох и разную гниль, утрамбовала. Илья брел дальше. Колея шла по самой кромке калтуса, врезаясь в кочки и кустарник. Обогнула, вывела к речке, почти к тому месту, где был несколько часов назад. Тридцать метров напрямик через болото стоило нескольких километров колеи. Это тоже тайга... Вдруг в снежной мгле замаячила какая-то тень. Рука невольно по­ тянулась к ружью, тут же повисла. Изюбрь. Тот старик. Живет еще. А ворон? Надо вспугнуть зверя, пускай двигается. Заснет под снегом. Тут десять шагов. Не хотелось делать эти шаги, очень не хотелось. Но Илья заставил себя идти. Скрипел снег, трещали кусты, однако изюорь не шевелился. Стоял, как привязанный, жалкий и лохматый от снега. — Эй, старик! Иди, гуляй. Тайга большая,—крикнул Илья. Зверь не метнулся в испуге. Просто лениво повернулся и так же ле­ ниво затрусил через калтус. Илья сделал еще несколько шагов и увидел ворона. Растрепанный, точно комок грязной ветоши, ворон ковылял среди таких же косматых кочек. Когти царапали подтаявший снег, хищно раскрытый клюв дви­ гался, впитывая тепло и запах зверя. Ворон останавливался, теребил клочки оставшейся шерсти, ковылял дальше. Так добрался до места, где лежала морда изюбря, издал хриплый злобный звук, застыл взъерошен­ ный, опираясь на растопыренные крылья. Потом завернул голову, залез клювом под крыло, пошарил в перьях и вдруг с жадностью начал рвать свой раненый бок. Проклятая птица! Илья сдернул винтовку и нажал курок.„