Сибирские огни № 12 - 1972

нились. Они тянут его назад. Если одеть его в шкуры, он станет похо­ жим на предков. Будет петь и плясать вокруг костра, когда ему радост­ но, будет выть на небо, если ему одиноко и грустно... Илья поглядел на хмурое небо, растерянно усмехнулся: — Так что тебе, Илья, остается последнее. Последняя ночь... Облака опускались ниже, обкладывали лес, по земле растекалась сырость, гасила краски, только камень мерцал спокойным холодным светом. 3 ЕЩЕ НОЧЬ Вечер перешел в ночь сразу, без просвета. Река перестала греметь, шум ее едва пробивается сквозь сырую мглу. — Собирается снег. Поэтому потеплело, и воздух пахнет снегом. Надо сделать навес. Можно просто наломать веток и укрыться ими. Получится большая кочка, которую завалит снегом. Надо наломать... Вдруг приглушенный крик, похожий на плач ребенка, потревожил тайгу. Илья вздрогнул и насторожился. Так кричат зайцы, тоскливо, будто плачут. Холодно становится на душе. А в этом послышался жа­ лобный стон. Наверное, зайчонок, листопадник, жалуется на свою судь­ бу, ему тоже страшно и одиноко в этой глухой тьме... Илья долго прислушивается, напрягается. Но тайга молчит. Ка­ жется необыкновенно тихо. Слышно, как тикают часы на руке. Свадеб­ ный подарок друзей. Успел забыть о часах. Не заводил. А они еще ходят. Стучат. Напоминают о цивилизации. И еще кое о чем. О Ленин­ граде, об институте и о Наде... Где она сейчас? Чем занимается? Навер­ ное, сидит над тетрадками, готовится к урокам... А какой день сегодня? Но это неважно... Может, уже спит. Нежится в теплой постели. Может, смеется и веселится с подругами. Нет. У нее скоро будет ребенок. Их наследник. Кто же: сын или дочь? Все равно. Может, он уже появился сейчас, в этот вечер. Тоже будет листопадник... Старики говорят: весна родит человека веселого, буйного, как ручьи; лето —нежного, красивого, как лепестки цветов; а осень — мол­ чаливого и сильного. Потому что тайга, помирая, передает ему свои силы, и еще потому, что осенью начинается настоящая охота. Осень родит мужественного человека... А зима. Чем она наделяет человека? Старики ничего не говорят об этом. Наверное, сказать нечего. Нос пу­ говкой, слабое сердце, каптакан, словом. Каптакан... Ветер упал откуда-то с гольца, тайга вздохнула тяжко и коротко, ель за спиной покачнулась, что-то захлопало неподалеку — наверное, сонный ворон свалился с ветки; густо посыпались листья и иглы, снова все потихло. Только часы постукивают настороженно; так же стучит сердце. Уже нельзя сосредоточиться. Мир распадается на куски, пестрит. Предстает дом на окраине. Уютный, светлый. Яркий голубой на­ личник, калитка с блестящей медной ручкой. Все знакомое, близкое, свое. Но в палисаднике почему-то по-прежнему стоят тополь с березой, яркие от осеннего наряда. Их ведь уже нет. Были, посадил кто-то из прежних хозяев. А теперь нету: в начале осени, в сентябре своими ру­ ками выдернул, выкопал с корнем. Привез прутки акации, посадил под окном. Современно, культурно и звучит красиво: дом с акациями. Наде тоже нравится. Тогда почему же тополь и береза стоят перед глазами? Надя смеялась: подарю тебе сразу двух птенчиков, Илюша. Летом ка­ кая-то лесная пичуга устроила гнездо на березе. Высидела птенцов.