Сибирские огни № 12 - 1972

Зачем поднялся в такую рань! Прошагать полста километров за день —это же убийство. Да, кто мерил их, эти таежные километры? Старик? У него своя столь же точная мера: два раза чай будем пить, третий будет на Витиме... Витим не шибко радует теперь. Шагать от света до ночи, среди этой могильной тишины. Хотя бы какой зверь выЛез. Нету. Сейчас вся тайга беременна... Зря пошел. Жил бы себе в интернате. Готовился в институт. В ки­ но бегал. Ел по-человечески, в столовой. Спал в кровати. Пошел. Ро­ мантик. Глупее семи дураков. Солнце взошло. Попили чай. Стало еще тяжелее. Едва поднялся. Старик упрям. Ему что? Привык шастать по своей тайге. Бежит, как олень, под ноги не глядит... Нет, после второго чая, пожалуй, не под­ няться. Солнце перешло на западную сторону неба, когда остановились у ключа. Пока дед стаскивал свою понягу, Илька упал на мох и уснул. Разбудил старик. — Чай пить. Пришел в себя. Огляделся. Под спиной кабарожья шкурка, ноги босые, кеды висят на ветках, сушатся; солнце успело склониться к вер­ шинам деревьев. Долго спал. ■— Я хорошо спал, амака! — Хорошо будет идти. Эта сдержанность в старике сидит крепко. Никогда не показывает своих чувств. Они же есть у него. Сварил солонину, собрал прошлогод­ ней брусники, сделал сироп. А этот таежный напиток из перебродив­ ших ягод, как хмель, снимает усталость, вызывает аппетит. Молодец, дед! Теперь можно шагать. Витим снова манит, зовет к себе. До него совсем близко. Третий чай на Витиме. Перевалили большой хребет, пошли вниз по ключу. Местность из­ менилась. Распадки стали просторнее, сопки круче, леса ровнее. Жел­ тели сосны. Ключ расширялся, бежал быстрее. Все говорило о близости реки. Большой реки. Но дед почему-то сбавляет шаг, идет осторожно. Под ногами по­ является какая-то старая тропа. Может быть, зверь? Однако тихо во­ круг. Лес не густой. Впереди проступает холм, круглый, точно коврига. Непонятно, что со стариком. Сутулится, голова склонена, ногами дви­ гает медленно. Какая-то сила действует на него. Она ощущается в этих старых отмирающих деревьях, застойном отгнили воздухе. Сердце сжимается, дыхание останавливается. Откуда это? Вот оно!.. Бунил бирэ, кладбище. Последнее человеческое приста­ нище... Два гроба покоятся среди деревьев. Рядом. На общем настиле. Черные и бесформенные. Время источило их. Деревья, что несут этот скорбный груз, успели потерять многие ветви. Сколько же лет прошло? Двадцать, тридцать... Земля еще хранит следы этих людей. Можно разглядеть тропинку. Она спускается к ручью. Остовы юрт у подножия холмика. Они сгнили, но все еще стояли на земле. Пепелище, круг выжженной земли, засы­ панный хвоей и листьями. Костер в тайге —источник жизни. И место, где он горел, святое место. Уходя на другую стоянку, человек берет щепотку сгоревшей земли. Дед носит с амулетом пыль этого пепелища. Здесь в последний раз горел костер его родителей. Дед сидит под теми деревьями в глубокой задумчивости. Обмяк­ шее лицо неподвижно и бесстрастно. Над головой облачком вьются ве-