Сибирские огни № 12 - 1972

Значит, он появляется там... Нет, игра не получалась. Азарта не было —потому что реальной была опасность. Тайга. Тут человек обернется зверем, если ему поме­ шать. Да, это тайга, где закон —медведь. Бродягу ничто не оста­ новит... Нет, ничего хорошего нельзя ждать от такой встречи. Так с этой мыслью прослонялся весь день. Старик же, казалось, преспокойно спал, причмокивая трубкой. Перед заходом солнца поднялся, ополоснулся в ручье, сел пить чай. Пил, как всегда, без спешки, с удовольствием. Можно было завидовать его выдержке. Даже обычная охота пробуж­ дает волнение: а тут спокойствие полное. Так же щурятся глаза изредка, отрываясь от кружки, так же звучит голос. — Буду сидеть. Ты можешь спать. Рано пойдем. Витим ждет. Старик, может, с умыслом сказал приятное. Может, не объявится этот бродяга, и все будет отлично. Надо торопиться к Витиму. Это цель похода. А там — город, товарищи, потом —Ленинград. — Ты не пойдешь, амака? — Сидеть буду. Ты спи. Уклоняется старик, но надежда остается. Что же, можно лечь и ждать. Наблюдать за ним одним глазом... Солнце закатилось. Старик сидел, курил трубку. Темнеть начало, старик сидел. Стемнелось. Старик сидел, поправлял костер. Совсем темно стало. Старик сидел, разжигал трубку. Не пришел... Не пойдет... Вдруг стало хорошо и тепло. Это дед, укрыл кабарожьей шкурой, которую стелил себе под бок —сразу при­ шел сон. Сон, казалось, был коротким: все так же горел костер, все так же сидел дед, курил трубку. Но было светло. Было солнце! — Ты хорошо спал. Я хорошо охотился. Хорошо получилось,— удовлетворенно сообщил старик. На левой стороне груди заношенной № задымленной куртки проступали багровые полосы, подтеки. — Кровь! Амака, на твоей куртке кровь. — Зачем кровь. Себе мало. Брусники много оставила зима... Идти надо. Жарить печенку, собирайся, пойдем дальше. Выходит, старик ходил просто на охоту. Схитрил. Чего ждал тогда? Почему один? И этот сок брусники. Так нельзя измазаться ненароком. Непонятно. Ничего. Совсем. Мысли прыгают и путаются. Спросонья изрядно морозит. Хорошо, что старик шагает даже быстрее обычного. Приходится трусить следом. Это согревает. Спустились в ущелье, где, казалось, исчезал ключ. Темновато и сыро. Ели, пихты, загораживают небо. Пахнет прелой хвоей, влажным мохом. Мрачноватое местечко. Но не здесь. Дед поворотил от ключа на восход, к крутолобой сопке. Пихты да ели исчезли, появился сосняк. Стало просторнее. Но тут начался багул. Высоченный и плотный. При­ шлось продираться боком. У лобастой сопки голова старика вдруг исчез­ ла. Может, наклонился. Но, оказалось, здесь была небольшая камени­ стая ложбина, скрытая багульником. Здесь и лежал изюбрь. Целый, с кровавой раной в лопатке. Передние ноги были подогнуты, задние вы­ тянуты. Голова задрана кверху. Но драгоценных рогов, из-за которых зверь стал жертвой, не было. Это была самка. — Беременна. Скоро бы стала матерью,—сообщил дед горестно — Надо панты—стреляет каждого. Зверь есть. Одного убьет, другого — попадет с рогами. Пропади козяйство... Не будет стрелять больше. Все. Нету.