Сибирские огни № 12 - 1972

— Ты не хочешь уходить? Хочешь погреться у костра? Дед боится шамана, а я не боюсь. Смотри. Сейчас я помогу тебе слезть с дерева. Выстрел получился точным, сова хотела взлететь, но мохнатое кры­ ло подломилось, она боком-кувырком шлепнулась в снег. Однако ей не очень понравилось приземление, а еще больше —сам охотник Птица защелкала крючковатым клювом, забубнила сердито, желто-зеленые глаза горели. Но не это остановило руку Ильки. Рядом на снегу был след. Он походил на собачий, только большой и осторожный. Так соба­ ки не бегают. Так ходят звери. Снег был хорошо притоптан, отпечаток нечеткий — его оставила не одна и не две лапы, много лап продавило снег... Это понятно: проведи карандашом один круг — его будет хорошо видно; а будешь чертить еще и еще, получится пятно и уже не разбе­ решь что тут нарисовано. Тут прошло много лап. Так, след в след, хо­ дят волки, когда у них свадьба. Ходят целой стаей и набрасываются на каждого, кто попадется на дороге. А если никто не попадется, грызут друг друга. Это волки. Прошли совсем недавно, вечерний иней не успел запорошить след... — Мы пойдем с тобой к костру, птица. А то тут тебя съедят. Мы будем с тобой разговаривать. Ты получишь мяса... У нас есть ружье. Тебе совсем нечего бояться, маленький шаман! Видишь, как весело горит костер. Солнце уйдет, а у нас будет светло и тепло. Хорошо будет. Ты не должен бояться. Там вон есть поляна, на ней копна сена. Совсем как в поселке. Скоро у нас будет вкусный ужин. А сейчас ешь белку. Ты ведь любишь сырое мясо... Но сова, привязанная за ногу к березе, не хотела есть мясо. Сидела с распущенными крыльями, таращила печальные глаза... Та же печаль была кругом: горбились припорошенные пеплом шкуры на постели деда; деревья, придавленные снегом, стояли, как люди, с опущенными рука­ ми; тускнело, скрываясь в иглистом дыму, солнце. Отовсюду глядели недобрые пугающие глаза одиночества. Хотелось крикнуть, чтобы поло­ мать враждебную тишину леса. Хотелось также бежать отсюда. Послед­ нее желят'» оказалось сильнее, навело на мысль, как на тропу. — Гей! Придумал! Пойдем с тобой к копне. Залезем на нее и вы­ копаем нору, ьудем спать в сене, как медведь в берлоге. Видишь, ма­ ленький шаман, какой грамотный Илья. Тебе не надо бояться... Перехитрить ночь оказалось совсем просто: немного подумать голо­ вой, маленько поработать руками — и все. Хороший табор придумал Илька. Не надо жечь костер, не надо ворочаться с боку на бок, не надо смотреть по сторонам. Его табор напоминает беличье гайно1, и сам он, наверное, походит на свернувшегося клубком бельчонка: руки за пазу­ ху, нос под воротник — тепло. Сено тоже отогрелось и пахнет летней поляной. Хорошо... А ночь бродит вокруг копны, нюхает следы, щелкает зубами от злости: обкусывает ветки, колет лед на ручье, грызет снег. — Слышишь, как она сердится? Слышишь, маленький шаман? Те­ бе теперь не придется мерзнуть, искать еду по ночам. Будешь жить со мной. Амака не прогонит. Он уважает Илью, любит тайгу. Ты слышишь меня? Зачем глядишь на меня такими глазами Они могут напугать зайца, совсем напугать, до самой смерти. Но его нет здесь. Можешь закрыть их. Не хочешь, тогда я закрою свои. Я буду спать Однако глаза не слушались, следили за совой, которая сидела в ногах. Самой ее не было видно. Поэтому казалось, в сене горели боль­ шие светляки. Зеленые, холодные. Самого сена не было видно. Была 1 Г а й н о —шарообразное гнездо, устраиваемое на верхушках деревьев. :о