Сибирские огни № 12 - 1972

в ключ, перейти через поляну и подняться к сопке. Ее хорошо видно от­ сюда, видно и поляну. На ней стоит большая копна сена. Здесь жил старик. Амака рассказывал о нем. Жил этот старик мно- го лет, все один. Нет, не совсем один — был у него конь, тоже старый. Старик всегда работал. Летом косил сено и делал туески из бересты, осенью собирал ягоды, зимой ставил петли на зайцев, а когда приходи­ ла весна и оживали деревья, собирал их сок, и конь всегда был рядом, перетаскивал все, что надо было старику, возил его в поселок. Все зва­ ли старика батькой. Никто не знал его имени. Так жили они вдвоем много зим и лет. В прошлую осень старик помер. Конь, как всегда, по­ дошел утром к избушке, открыл зубами двери, стал звать хозяина. Так стоял день и ночь, не пил, не ел. Тоже помер. Осталась копна на поляне да название месту: Батькин ключ. Осталась эта копна. Она долго не простоит, до весны, может. Зве­ ри здесь устроили себе кормушку: прибегают по ночам зайчишки и гры­ зут листочки, приходят козы и жуют лесной вязель, являются изюбри и едят жесткий осочник да тонкие молодые прутики. Все кормятся батькиным сеном. Да, сейчас там кто-то виднеется. Птицы. К ним мож- не подойти близко: лес спускается к самому ключу, а дальше побежит пуля. Когда в руках ружье, в сумке много патронов — почему не стрелять! Толстая суковатая лиственница, что склонилась над ключом, хоро­ шо прячет охотника. Чуткие птицы ничего не подозревают. Тетерки гре­ ются под стогом, лениво вытягивают шеи, склевывают семена. Беспечны, как сытые женщины, эти пеструхи. Зато сам косач черный с бородой, краснобровый — настороже. Стоит с вытянутой шеей, слушает, только ногами перебирает: то одну поднимет, то другую — мерзнут, наверное: мужчина, а мужчинам всегда трудно. Однако и он не чувствует охотни­ ка, так сумел подкрасться! Сейчас положит ружье на ветку, наведет мушку и... Но, погоди, перед глазами что-то мелькнуло. Колонок! Спрыгнул на лед, перебежал ключ, вскочил на берег, приподнялся на задних лапах и вытянул шею. Ээ, рыжий тоже охотится за тетерями. Интересно, как он будет делать это? Как перейдет голую поляну, ведь на снегу его красноватую шубу далеко видно. Косач сразу заметит опасного врага. Посмотреть надо. Колонок постоял совсем немного, нырнул в снег — поплыл, как под водой! Его совсем не было видно, только снег едва заметно проседал, тек слабым ручейком. Иногда колонок останавливался, высовывал кон­ чик носа, как черную пуговку, и бежал дальше. Хитрый этот рыжий, но не знает, что сам сидит на мушке, стоит Ильке нажать курок, и рыжему не придется поужинать. Однако пускай пока охотится. В тайге побеждает тот, кто сильней и грамотней. А тот петух совсем оглупел, ходит вокруг своих ленивых куриц, ласкается: у одной почесал перья на спинке, у другой потеребил хохолок на голове. Не тем делом занялся бородатый! Нос-пуговка уже в трех шагах, снег начал расти бугорком — ры­ жий готовится к прыжку. Ррррраз — над снегом будто блеснул язык пламени, косач заколотил крыльями, стал подниматься Ему было тя­ жело, на спине сидел колонок, вцепившись острыми зубами в шею. Ле­ тели перья, /ютом, как брусника, упали на снег капли крови, петух ос­ лабел, распустил крылья. Свалился у самого ключа, немного побился и затих. Тогда колонок поднял острую морду, оскалил зубы, будто со­ брался засмеяться, но подпрыгнул и упал в снег: пуля пробила голову. Хорошая добыча досталась Ильке. Не так часто удается, не имея собаки, взять этого хитрого и дорогого зверька.