Сибирские огни № 12 - 1972

— Я последний. Я складываю крылья. Млька должен ждать две ночи... Когда было сказано все, что надо было сказать, дед вытащил кисет с трубкой, закурил. Тянул дым маленькими глотками, лицо было снова бесцветно, спокойно. Потом бережно завернул трубку в кисет, положил за пазуху, подтянул и туже подвязал унты, поднялся, помогая себе ружьем. Поглядел на внука, который теперь стоял перед ним, сутулый и потерянный, и отвернулся: — Я все сказал. — Я слышал,— пробормотал тот. Старик обвел глазами тайгу, посмотрел на солнце, которое уже наполовину ушло за голец, повернулся, мерным шажком пошел к ущелью. Он скрылся за камнями, потом появился у кедровника и исчез в нем. В последний раз показался среди ветвей, над колодиной. Солнце осветило седые обтрепанные волосы, желтоватое, как изнанка бересты, лицо. Секунду оно оставалось спокойным, потом по нему будто прошла судорога, губы раскрылись: старик усмехнулся. — Амака1, не уходи! —хотелось крикнуть Илье. Но горло сдави­ ло, а может, речка отняла голос, заглушила звуки у самого рта. Минуту спустя старика уже не было. Лучи уходили выше, укорачи­ вались, тени в ущелье начинали густеть: ветви теряли очертания, исче­ зал и сам кедровник, сливаясь со скалами. Уже ничего нельзя было раз­ глядеть. Оцепенение переходило в тоску. Хотелось бежать с этого прок­ лятого места. Глаза наткнулись на постель, оставленную стариком, по­ верху лежала старая кабарожья шкура, запятнанная опавшими листья­ ми. Она долгие годы служила деду, истерлась и вылоснилась под его боками, теперь казалась брошенной, никчемной. — Да, у меня слабое сердце. Я не могу продолжить род чеглоков. Но и уйти не могу. В этом тоже моя слабость. Солнечные лучи уже не освещали небо, свернулись в узкую полоску. Она горела густым клюквенным цветом, обещая погожую морозную ночь. 1 НОЧЬ Заря стаяла, стекла последней каплей за голец, небо сомкнулось с хребтами, слилось с тусклым мерцанием снега. Так было всегда: старик уходил, исчезал в своей тайге и возвращал­ ся. Являлся, когда люди успевали забыть о его существовании. Поначалу смотрели на него, как на выходца с того света. Но потом перестали удивляться этому. Привыкли, как привыкли к тому, что луна исчезает с неба и появляется снова. Никому в голову не могло прийти, что старик не вернется... Правда, никто и не испытывал нужды в его возвращении. Это есте­ ственно, закономерно. Кому нужен бродячий человек? Даже медведь- шатун — чужой в своем мире. Чужой, потому что бродит всю зиму, ког­ да все другие медведи спят. И эту кличку получил старик. Хотя никому не сделал плохого. Никого не обидел... А зло все-таки было. В его образе жизни. Звериный образ жизни. Люди хотят забыть т а к о е прошлое. Они не любят, если о нем на­ поминают... Илья с ожиданием глядел на тайгу. Тьма казалась пустой, гнетущей. 1 А м а к а —дед, дедушка.