Сибирские огни № 12 - 1972

Солнце сползает ниже, повисает над шапкой гольца. Шатун сидит все в той же позе. Кажется, он спит бесчувственным сном сильно устав­ шего человека... Старик шел семь дней. А сегодняшний переход мог свалить с ног любого. Ведь еще утром они были по ту сторону гольца. Старик мо­ жет сп&ть. Хорошо, что он спит. Он будет спать, когда солнце кос­ нется бори1. Солнце сдвинулось с шапки гольца, повернулось ребром к горизон­ ту, будто перевалило невидимый центр, зацепилось краем за камни, обожгло снег — на самой макушке гольца четко высветилась крохотная скала, похожая на стремительный парус или взлетающую птицу. Там памятник. Легенде... — Солнце заканчивает путь по чистому небу,—дед будто пробудив­ шись пристально смотрит туда же, на скалу, глаза его оживают. Может, их согревают лучи солнца — Ильке этого не понять сейчас, как и не по­ нять откуда же берутся силы в помирающем старике. — Да,— бормочет Илька. — Так заканчивается и путь чеглока,— спокойно договаривает дед и переводит взгляд на кожаный мешочек, который лежит рядом с по­ стелью,— Все запомнил? — Да. В этом мешочке последнее, а может единственное, что он оставляет этому миру. Таежная избушка, вырезанная из корня, и кусок какой-то руды. Их надо передать женщине по прозвищу Ороченка. Старик всю жизнь носит ее в сердце, а у него, у Ильки, эта женщина вызывает те­ перь злость, как тайга, как это проклятое место. Старик смотрит на ущелье, где тесно толпятся кедры. Деревья ра­ стут вширь, сплетаются лапами. На таких удобно устраивать лабаз или охотничий скрадок, но им до конца дней придется нести другое. Дед глядит на них и в глазах пробуждается угасающее тепло, губы без­ звучно шевелятся. Эти кедры молодые и сильные. Их не отяготит ноша. Колодина, пустая внутри, хорошо промыта дождями. Просушена солн­ цем. Легким стало и тело старика. Растеряло вес по тайге. Еще ружье. Оно тоже истерлось. Еще трубка. Она выгорела, обшоркалась. Все ис­ точило время. Камень стал песком. Железо пылью. Дерево дымом. Старик снова переводит глаза на вершину гольца, оплавленную солнцем, с усилием произносит: — Помереть, как надо чеглоку2. Старая ворона подыхает на куче костей -г- чеглок поднимается в небо и складывает крылья. Когда уста­ ет тело и слабеет сердце. Так говорят. Так есть. Чеглок. Это слово вызывает скорбную улыбку у Ильи. Чеглок. Старик сочинил легенду о короткой, как полет меткой стрелы, но силь­ ной жизни и носит ее в сердце. Может, она помогала ему существовать? Сделала одержимым. Привела к такому концу. Старик не замечает улыбки на губах внука, не знает его мыслей, но лицо его хмурится. — У Ильки твердая рука,— говорит, как о каком-то третьем чело­ веке.— Но слабое сердце. Илька не может продолжить род чеглоков. Это говорит моя печаль Я не могу передать Ильке амулет рода. Я пос­ ледний, кто мог носить его. Был еще один, отец Ильки. Он закончил по­ лет раньше. Остался я. Последний из чеглоков. Старик начинал волноваться, и это волнение быстро сокращало его силы. Он задыхался и хрипел. 1 Б о р и — голец 3 Ч е г л о к — сокол.