Сибирские огни № 12 - 1972

каются в романе в их глубокой сопричаст­ ности с общим ходом социалистического строительства в стране, с успехами других народов. Роман «Великое кочевье» одним из первых открывает в советской литературе гот тип художественного произведения, ге­ роем которого становится многонациональ­ ный трудовой коллектив, сплоченный един­ ством целей и интересов. Плечом к плечу С братьями Токушевыми — Борлаем, Байры- мом, Ярманкой —и другими бедняками- алтайцами идут по трудовой дороге строи­ тельства новой жизни русские —Филипп Суртаев, Миликей Охлупнев, сестры Ма­ ланья Ивановна и Мадрида Ивановна. Пи­ сатель убедительно показывает, как именно такое участие героев в обновлении мира обусловливает их собственный духовный рост, как раздвигаются границы их созна­ ния и как рождаются в облике людей раз­ ных национальностей общие черты характе­ ра советского человека. На другом материале воссоздавал про­ цесс складывания многонационального со­ ветского коллектива Т. Семушкин в книге «Чукотка». В основе ее сюжета — приезд на Чукотку группы русских учителей (Та­ ня, Володя, сам рассказчик) и создание первой чукотской школы. «Совсем иной мир»,—думает вслух Таня, глядя на зате­ рянные среди снежного безмолвия шатро­ образные яранги и их обитателей в одежде из оленьих шкур и нерпичьей кожи. «Я знаю и понимаю,— говорит автор,—что внешний вид туземцев непривычен для людей, при­ бывших с «Большой земли». Действительно, изображение у д и в л е н и я , которым со­ провождается обычно встреча народов, от­ деленных друг от друга веками обществен­ ного прогресса, стало устойчивым элемен­ том в произведениях такой тематики. Один из исследователей творчества В. Арсеньева справедливо отмечает, что книга «Дерсу Узала» во многом была задумана как «встреча двух удивлений: удивления чело­ века, выросшего в условиях почти патриар- «ального быта, перед миром незнакомой ему культуры, и удивления культурного челове­ ка перед первозданной свежестью восприя­ тия и мышления человека, впервые входя­ щего в мир современной цивилизации»1. Формирование нового типа националь­ ных отношений в стране невозможно было без глубокого у з н а в а н и я одного народа другим как необходимого момента с б л и ­ ж е н и я на ций , и этой насущной потреб­ ности советского общества 30-х годов прямо и непосредственно ответила книга Т. Се­ мушкина «Чукотка». Вся внутренняя логи­ ка ее содержания подтверждала справед­ ливость авторского предположения о том, что сдержанное поначалу отношение рус­ ских учителей к чукчам и чукчей к «тань- гам» «перейдет в теплое, хорошее чувство по мере того, как они будут узнавать» друг друга. ' Т. Х м е л ь н и ц к а я . Свежесть мира. «Звезда», 1939, № 7—8, стр. 267, С нескрываемым чувством восхищения я гордости за советского человека, честно вы­ полняющего свой гражданский долг, рас­ сказывает писатель о творческих исканиях учителей: о мучительных поисках контакта с недоверчивыми и пугливыми на первых порах чукотскими ребятишками, о преодо­ лении собственной растерянности и сомне­ ний, о мужественном пренебрежении ко всем опасностям, которые таило общение с суро­ вой природой Севера, о самоотверженной работе с чукотским народом, которая прямо не входила в круг их обязанностей и ко­ торую нельзя было измерить ни в часах, ни в рублях. Школа стала как бы форпостом борьбы за новую жизнь, за социалистиче­ ское обновление Чукотки, за искоренение суеверий и шаманизма, диких обычаев и вредных предрассудков, в плену которых находился ее народ. «Сколько людей, думы которых ежедневно, ежечасно связаны со школой, появилось на Чукотской земле!» — восклицает автор. Через детей, ставших учениками, нормы нового быта и новых че­ ловеческих отношений проникают в яранги. Участие в делах школы, где учатся их дети, стало формой привлечения чукчей к обще­ ственной жизни. Общение со школой спо­ собствовало расширению их кругозора, про­ буждению в их сознании первых ростков гражданского чувства, интереса к жизни всего советского народа: «Никогда еще до сих пор представления охотников не выхо­ дили за пределы окружающей их действи­ тельности. Теперь дети, а с ними и родите­ ли, разговаривали о Большой земле, до того совершенно им неведомой». «Чукотка» состоит из двух книг. Дейст­ вие первой книги — «На дальних бере­ гах» — ограничено всего несколькими меся­ цами, составившими первый учебный год в первой чукотской школе. Вторая книга — «Спустя шесть лет»— хронологически так­ же замыкается в рамках одного учебного года. Благодаря такому циклическому ха­ рактеру композиции писателю удается при­ дать изображению происшедших на Чукот­ ке перемен особую наглядность. Внешне полностью воспроизводится сюжетная си­ туация первой книги: приезд учителей, начало учебного Года. Но как же измени­ лось внутреннее содержание этой ситуации! Этот учебный год начнется не в декабре, как тот, всем памятный, первый, а вместе со всей страной— 1-го сентября. Уже нет необходимости уговаривать родителей: они охотно отдают своих детей в школу. 31 ав­ густа (так и называется одна из глав вто­ рой книги) все сто учеников — все до одно­ го и без единого опоздания и несмотря на штормовую погоду —прибыли на занятия: «Чукчи — прирожденные моряки,— говорит писатель.—Но выходить в море, когда предвидится шторм, они не любят. Лишь крайняя необходимость заставляет их де­ лать это». Школа стала жизненной, или, по выражению автора, «крайней необходи­ мостью» чукотского народа, так же как и