Сибирские огни № 12 - 1972

стному восприятию природы, изумление пе­ ред ее красотой, любовь к песне —рассмат­ риваются колчаковцами, изгнавшими чело­ вечность из своего морально-этического •обихода, как склонность к большевизму. Герой рассказа «Плевок в глаза Дутову» — мирный «сын степи» Джуван, невольно став­ ший проводником отряда белоказаков, то и дело слышит от них попреки в большевиз­ ме: «То-то, киргизская образина!.. Все вы, черти, склонны к большевизму». И в дру­ гом месте: «Нечего с вами, негодниками, церемониться, все вы большевики». Так, в разных аспектах, по разным поводам вста­ вала в творчестве русских писателей Сиби­ ри проблема «естественного» человека, есте­ ственности как неотъемлемой черты челове­ ческого образа жизни, и человечности как естественного признака любого разумного общества. Со своим видением судеб сибирских на­ родов в революции пришел в советскую ли­ тературу 20-х годов Р. Фраерман. Первые его произведения —повести «Огневка» и «На мысу», рассказ «Соболя», стихотворе­ ние «На рассвете» — появились на страни­ цах журнала «Сибирские огни». Навеянные впечатлениями гражданской войны на Даль­ нем Востоке, они, при всей конкретности изображаемых событий —повседневной ли жизни партизанского отряда, многодневных ли походов по тайге, боев с белогвардей­ цами и японскими интервентами,—в то же время полны поэтического ощущения тре­ вожной атмосферы этого героического вре­ мени. И на конфликтах, и на поступках героев, на их характерах и судьбах лежит отсвет этих трудных, грозовых, но по-свое­ му прекрасных, лет. Интересно, что и рево­ люция и гражданская война изображены в большинстве произведений этого писателя главным образом в свете влияния на судь­ бы малых народов Сибири — нивхов (гиля­ ков), эвенков (тунгусов), нанайцев (голь­ дов) и т. д. Главный герой повести «Огневка» Вась- ка-гиляк, представитель одной из малых си­ бирских национальностей, становится участ­ ником всенародной борьбы за новую жизнь: •сражается с белогвардейцами, японскими интервентами и вместе со всеми радуется торжеству правого дела. Правда, в этой повести писателю еще не удалось раскрыть сложный процесс формирования нового ха­ рактера на почве инонациональной дейст­ вительности. Внимание автора было направ­ лено не столько еще на изображение рево­ люции в сознании человека, сколько на воспроизведение внешнего пути человека в революцию. Но повесть явилась важным звеном в творческой эволюции писателя, не­ обходимой ступенью к тем успехам, кото­ рые были достигнуты Р. Фраерманом в ра­ боте над инонациональным материалом уже в 30-е годы. Никогда русская литература не пережи­ вала момента такого острого внимания к судьбам других народов, как в 30-е годы. ■Старая тема обрела новую жизнь, поверну­ лась неожиданными гранями. Отныне глав­ ный идейно-художественный пафос произве­ дений на такую тему составляет уже не сочувствие некогда униженным младшим братьям и даже не убеждение в их праве на иную жизнь, а утверждение тех великих социальных перемен, которые принесла на­ родам Сибири Октябрьская революция. Отныне изображение «великого кочевья» ма­ лых народов к счастливому будущему, их участия в строительстве социализма станет магистральной линией развития инонацио­ нальной темы в русской литературе на дол­ гие годы. В связи с осуществлением невиданного в истории человечества скачка многих наро­ дов от родового строя к социализму, осо­ бую актуальность приобретает тот аспект инонациональной темы, который можно сформулировать как «естественный человек и цивилизация», «исторический прогресс и судьба социально отсталых народов». Прав­ да истории требовала показать, как нацио­ нальная политика Коммунистической партии сделала советскую власть «своей» для всех народов и как в новых условиях демон­ стрировал св'ою огромную жизнедеятель­ ность процесс национальной консолидации, укрепления дружбы народов на основе идей пролетарского интернационализма. Так появляются в 30-е годы позести Р. Фраермана «Васька-гиляк» и «Афанасий Олешек» (книжный вариант ее называется «Никичен»), рассказывающие о счастливых переменах, происшедших после революции в судьбах нанайского и эвенкийского наро­ дов; повесть Г. Кунгурова «Топка», напи­ санная также на материале жизни эвенков; очерковая книга Н. Вагнера «Человек бе­ жит по снегу», прослеживающая становле­ ние новых отношений в жизни народов си­ бирского Севера; книга В. Тана-Богораза «Воскресшее племя», посвященная удиви­ тельной истории юкагирского народа, спа­ сенного Октябрем ог окончательного исчез­ новения; цикл повестей Г. Гора «Ланжеро», «Неси меня, река», «Синее озеро», рисую­ щих первые успехи северян на пути к со­ циализму. Пониманием судьбы малых народов, как творчества «новой, лучшей жизни на зем­ ле»1, вызвано в 30-е годы появление таких произведений, как «Женьшень» М. Приш­ вина, «Вода и ветер» М. Шкапской, «В Ус­ сурийской тайге» Н. Емельяновой, «По стой­ бищам народа нибах» В Каждаева, «Даль­ невосточные рассказы» Б. Лапина и 3. Хац- ревина, «Сахалинские записки» В. Костаре^ ва и др. О глубине внимания русских писателей Сибири к судьбам ее коренных народов с особой выразительностью свидетельству­ ет творчество А. Коптелова, неразрывно связанное с разработкой алтайской темы. К созданию романа «Великое кочевье», од­ ному из лучших произведений 30-х годов 1М. П р и ш в и н . Золотов рог, Хабаровск, 1955, стр. 80.