Сибирские огни № 12 - 1972

'Дед свою торбу принес, вынул хлеб, свиное сало. — Уй-вай, наш чушка не кушай, наш юнина кушай! «— А наш конину не кушает. — А кумыс пьешь? — Не пробовал. — На, пей. Дед налил в кружку из бутыли, выпил ■ диву дается: гляди ты — на вид и на вкус, как молоко, а в голову легкий хмель ударил. Пока завтракали — солнце взошло. Дед заторопился: каждая минута дорога. Но один из казахов придержал его за локоть. — Сиди! Твой бука сильно худой плохой работа. — А где лучше возьмешь? — Сейчас- Вскоре от стада были отделены четыре страшных зверя, каких дед отродясь не ви­ дел. Звери шли медленно, высоко подняв на кривых шеях маленькие, похожие на овечьи, головы На спинах у них пошеве­ ливались большие горбы. — Бери верблюдов, —сказали гости,— пахать земля будешь. Они сильные. Па­ шешь —потом отдашь. — А рассчитываться-то чем будем? — Какой расчет?! Мы теперь с тобой — кунак. Наш расчет — хороший дружба. Якши? — Якши,—ответил дед, догадавшись о значении этого слова. Прошло какое-то время и к деду прича­ лили другие украинцы, наскоро построили курени. И запахло над дикой степью ки- зячным дымом, молоком и хлебом. Через несколько лет вокруг березового леска с небольшим озерком посредине выросли ули­ цы деревни, и стало это место похожим на кусочек Украины. Люди привезли на новое место не только сохи и бороны, не только коней и волов, но и песни Днепра и Дона, свои обычаи. Возле белых хаток-мазанок поднялись и зашумели тополя и разлапи­ стые клены, над канавами склонились груст­ ны,е вербы, по шестам взвился веселый хмель, а над плетеными тынами стали под­ нимать свои жаркие головы подсолнухи. На кольях тынов кособоко повисли пузатые макитры и тонкие в талии глечики. На юге нашей области села носят на­ звания, имеющие прямое отношение к Украине: Полтавка, Тавричанка, Одесское, Павлоградка, Азово, Ново-Санжаровка (в Полтавской области есть Санжары). В на­ ших краях и теперь мало людей с фамилия­ ми —Иванов, Петров, Потапов. Сидоров, Казаков, но зато в каждой деревне встре­ тить —Иваненко, Петренко, Потапенко, Си­ доренко, Козаченко... Деревни тогда стояли близко друг от друга —в двух-трех километрах, а то и ближе. Например, в нашей Байдановке в тихую погоду слышно было, как в соседней Пироговке скотники ругаются на быков и коров возле «казенного» колодца, как звя­ кает цепь о железную бадью, как андреев­ ские девчата договариваются, какую сле­ дующую песню запеть. Каждая деревня ста­ ралась держать свою марку по песням, и все-таки пироговцы простодушно признава­ лись: «Не, мы так не заспиваемо, як вы. У вас краше выходе»... Недалеко от Байдановки были и русские деревни —Мигуновка и Талызино. Если, бы­ вало, собирались вместе на каком гулянье талызинцы с нашими, те прямо говорили: — Да ты чо, паря, пой, а мы послуша­ ем. Куды нам до вас, в песнях-то... Однажды, помню, в Байдановке откуда- то появились два бандуриста. Нет, это были не халтурщики какие-нибудь, а настоящие белоголовые деды с седыми казацкими уса­ ми, в расшитых украинских рубахах. Они носили в торбах круглые бандуры и пели в украинских деревнях «за так», для серд­ ца, для утехи людям. Слушали их байда- новцы и плакали тихими слезами, плакали по Украине, которая, как-никак, все-таки была их родиной, которую оставили толь­ ко по великой нужде. У байдановцев с казахами была креп­ кая дружба. Аул, расположенный поблизо­ сти от Байдановки, назывался у нас про­ сто Первым аулом, за ним шел Второй, по­ том—Третий, Четвертый... Казахи, особен­ но мужчины, часто бывали в Байдановке, хорошо знали ее жителей. Они учились у нас строить колхозы, сеять хлеб, водить ма­ шины, ездили к нам на мельницу, к колод­ цам за водой. А то и просто в гости. В наш дом они заходили запросто: бабушка всегда одаривала их луком, морковью, нюхатель­ ным табаком. Заскрипит, бывало, возле хаты снег под копытами коней —значит, к нам. Заходят в сени, сметают ракитовым веником снег с огромных пайпаков. — Драстий, хозяин! Как живем-можем? — Да живем помаленьку,—отвечает ба­ бушка.— Проходьте, сидайте. Казахи снимают малахаи, под малахая­ ми на их головах еще аракчинки надеты Сдерут ледышки с усов, усядутся. — Матрена, у тебя остальной табая есть? Это означает: «Табак еще остался?» — Есть, есть,— бабушка радуется слу­ чаю угостить их собственным табаком. До­ стает торбочку с табачными высевками н подает казахам. Они берут по щепотке, за­ кладывают за нижнюю губу, и потом долго сидят, блаженствуют. Рядом с нами жил мой дядя. Его жена тетка Ганна все домашние дела справляла сама. Дядя Сидор был человеком застенчи­ вым, с утра до ночи работал на колхозном скотном дворе. Тетка сама продавала каза­ хам лишнюю картошку, овец. С ней и ве­ ли деловые отношения казахи. Въедут во двор, постучатся в окошко и громко спра­ шивают: — Эй. Сидор, баба дома? _ Дома, дома,—отвечает тетка Ганна и выходит из хаты — Баранчук будем продавать?