Сибирские огни № 11 - 1972

Поднимался хохот, шум, возня. После занятий бежали вниз, в подвал, где размещалась продуктовая лавка. Де­ нег, как всегда, было в обрез, их попросту всегда не хватало. И позже, оглядываясь на свое ученическое прошлое, Шишкин поражался, как это им удавалось жить на такие ничтожные, мизерные суммы, да еще приобретать карандаши, краски и кисти, бумагу и холсты, платить квартирные, а иногда, под настроение, садиться в дилижанс и с высоко поднятой головой катить с Мясницкой, от самого почтамта, до Театральной площади, вкруговую; или до Каланчевки, где достраивался в то время великолепный новый вокзал... Денег было мало, но выход всегда находился. — Есть идея! — говорил предприимчивый Гине.— Хотите, господа, иметь кучу де­ нег? Сейчас будут. Минуточку. Ознобишин, в твоем наличии сколько? Давай их сю­ да,— и протягивал ладонь.— Шишкин, прошу вывернуть обширные ваши карманы. Пе­ ров, Крымов, Маковский... Потом он тщательно пересчитывал деньги, подмигивал друзьям: «Одному поесть вполне достаточно. Чур моя очередь!» И нырял вниз по ступеням в лавку. Остальные с криком: «Держите грабителя!» — за ним. Покупали булку ситного, полфунта патоки. Закусывали тут же, в лавке, управляясь в минуту. — А теперь в Сокольники! В ту пору Шишкин серьезно занялся изучением натуры, много работал, о его работоспособности ходили в училище легенды — он мог за неделю сделать столько, сколько иной и за месяц не сделает. И первые же рисунки принесли ему признание. Рисунки ходили по рукам, многие ученики вслед за Шишкиным ринулись в пейзаж, хо­ тя не у всех получалось. А Иван словно и не замечал, что творилось вокруг, увлечен­ но делал свое дело. Мокрицкий однажды по этому поводу произнес речь. — Для будущих художников,— сказал он,— коими каждый из вас полагает быть, классы не более как азбука... Аз-бука! Период младенчества. Скажу больше: истинное искусство не здесь, в стенах училища, не в Академии даже, а в жизни. Смотрите во все глаза... Кто-то ехидно спросил: — Смотреть «во все глаза»? А у меня их всего-то два. Как быть? — Художнику и одного глаза достаточно,— ответил Мокрицкий,— если он у него верный. Вот и смотрите, изучайте жизнь и не хватайтесь за случайное. Ищите свое. Свое, милейшие! Инспектор училища и он же преподаватель истории живописи Скотти, которого Мокрицкий терпеть не мог, равно как и тот Мокрицкого, с холодной вежливостью од­ нажды сказал: — Вам бы, Аполлон Николаевич, надлежало знать, что в училище есть програм­ ма, и она касается каждого ученика. Ознобишин ли это, Гине или Шишкин... Да-с! А последний, должен вам сказать, дурной пример подает. И вы тому потворствуете. — Прошу выражаться точнее,— потребовал Мокрицкий.— О каком дурном приме­ ре вы говорите и в чем вы находите мою вину? — Извольте! Шишкин нарушает программу. — Он ее не нарушает, и вам это известно лучше, чем кому-либо другому. Он делает по программе все, что полагается. — Но и сверх того занимается не тем, чем обязан заниматься ученик... А следом за ним и другие. — Шишкин художник и он, дорогой Михаил Иванович, не может оставаться в рамках нашей программы,— резко ответил Мокрицкий. Весной, в Сокольниках, после долгого перерыва Иван встретил знакомого одно­ рукого пастуха и обрадовался ему как близкому человеку. Пастух явно сдал за это время, осунулся, почернел, глаза ввалились и были печальны.